Будни тёмного мага - [43]

Элоиз с особой тщательностью готовилась к приёму: она должна была затмить всех присутствующих дам.

После сцены в саду Элоиз пока не подпускала к себе лендлорда, держась с ним подчёркнуто холодно и вежливо на словах и мечтательно смущённо во взглядах. То здесь, то там она позволяла вспыхнуть лёгкой искорке флирта, но тщательно следила, чтобы та не переросла в чувство. Пусть немного помучается, полюбуется ей, не смея прикоснуться. Добропорядочная девушка поступила бы именно так.

Её расчёт оправдался — недоступное казалось Эльхану вдвойне привлекательным, особенно после выпитого приворотного зелья. Элоиз довела этот рецепт до совершенства, добившись, чтобы он не имел ни вкуса, ни запаха.

Но маленькие шажки в сторону лендлорда она всё же делала — мимолётное касание рукой, подчёркнутый интерес к его занятиям, хобби, охотничьим трофеям, долгие взгляды и быстро отведённые глаза.

Эльхан расцветал. Преисполненный гордости успешного охотника, он мнил себя победителем, единоличным хозяином девичьего сердца. Столь милого и желанного сердечка.

Накануне приёма лендлорд не выдержал и завёл откровенный разговор о планах леди Ферайи, её женихе. Какова же была его радость, когда выяснилось, что девушка свободна!

Подыгрывая ему, Элоиз призналась в любви к имперской земле, выразив желание, прожить на ней остаток жизни:

— Она стала для меня такой родной и милой, мне тяжело будет расставаться с ней.

— Зачем же расставаться, леди Ферайи, вы могли бы навсегда остаться здесь, — с жаром возразил лендлорд.

— Увы, я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством. Мне нужно вернуться домой и вступить в права наследования.

— У вас совсем никого не осталось?

Элоиз кивнула и выдавила из себя слезу.

Эльхан тут же бросился утешать её, даже протянул свой носовой платок, а потом спросил, не уделит ли она ему пару минут своего драгоценного времени. Естественно, она уделила, делая вид, что не знает зачем.

Молчание множилось, а лендлорд не знал, как начать. Не хотелось, чтобы всё показалось пошлым, пафосным или, наоборот, косноязычным. Наконец он решил обойтись без предисловий и сказать всё, как есть.

К его вящей радости гостья не перебивала его, выслушав до конца короткую любовную исповедь. И скромно промолчала на вопрос: «Могу ли я надеяться на взаимность?». Потом отвернулась и тихо сказала:

— Мне показалось, там, в саду, я позволила себе слишком красноречиво показать своё отношение к вам.

Просияв и возблагодарив Олонис, Эльхан наклонился и порывисто поцеловал Элоиз в щёку. Та не отстранилась, но поцелуй не вернула.

— Серьёзны ли вы, милорд, или просто играете? Признаю, я идеально подхожу на роль игрушки: иностранка, сирота, неопытная девочка, очарованная своим спасителем…

— Я серьёзен, как никогда! Поверьте, милая Алестина, я искренен.

— Докажите. Говорить сладкие слова так легко, так же, как верить им.

Элоиз встала, оставив его одного.

Никогда ещё у неё не было такого чудесного платья — даже в прошлой жизни Элоиз не могла позволить себе подобные ткани и бриллианты. Всё это было подарком влюблённого лендлорда. Он завалил её корзинами роз, потом, узнав, что она любит ромашки, велел каждое утро ставить в её комнате свежий букет из этих цветов.

Для неё готовились самые изысканные блюда, устраивались фейерверки, а маги, качая головой, превращались в фокусников. Элоиз нравилось унижать их, и она, изображая простодушного ребёнка, требовала снова и снова повторения зрелища. Пусть тратят свои силы на пустяки, пусть косо смотрят на лендлорда, пусть думают, будто она в первый раз видит магию и ничего в ней не понимает. А она между тем тайком пыталась расплести светлые чары, найти их слабое место, потянуть за нужную ниточку.

Элоиз благосклонно относилась к ухаживаниям Эльхана, поощряла их улыбками, даже позволила обнимать во время последнего фейерверка и нежно сжимала его пальцы. Результат не заставил себя ждать — на её полочке стали возникать бархатные футляры.

Первый она вернула, гордо заявив, что не содержанка, даже пригрозила отъездом, но потом, после бурных объяснений, мольбы и заверения в глубине и чистоте своих чувств, разрешила лендлорду украшать себя.

На приём в замке Эльхана собрало всё наместничество, даже Наместник соизволил почтить его своим присутствием. Впрочем, лендлорд был вторым после него по знатности человеком в округе, в чьи обязанности входил контроль над земельными угодьями и исполнением законов в сельской местности.

Наместник был женат и не интересовал Элоиз. Но она подарила ему приветливую улыбку, постаравшись заручиться его расположением — не нужен сейчас, пригодится потом. С его помощью можно наладить нужные связи. Но после замужества.

Она была сама женственность, сама свежесть, сама весна. Порхала среди гостей и очаровывала, где надо кивала, где надо молчала, а где улыбалась. Это было легко — знакомая среда, знакомые семейства… И даже забавно — смотреть на внуков и внучек тех, с кем она танцевала. Теки время, как положено, — они бы не увиделись. Или Элоиз присутствовала на этом празднике жизни в виде дряхлой старухи, готовой вот-вот отдать душу демонам, или кто ещё за ней придёт? Не слуги Светоносного же.