Будни имперской разведки - [43]

Та в ответ уставилась мне в глаза, и больше моего взгляда не отпускала. А потом я, кажется, потерял сознание. По крайней мере, последнее, что я помню, это совершенно дурацкая мысль о том, что глаза у девушки очень красивые, особенно, когда она вот так серьезно смотрит, и что очень печально, что в обычных обстоятельствах я в эти глаза смотреть стесняюсь. Потом я решил, что можно было от этой мысли воздержаться – наверняка ведь прочтет, и мне будет стыдно, а в следующий момент у меня закружилась голова, и я стал видеть мир с двух точек. Я почувствовал испуг, потом смущенное удовольствие, и мне показалось, что это были не мои чувства, а потом я на секунду – как мне показалось – потерял сознание, и в следующий момент оказалось, что странное приключение уже закончилось. Я продолжал сидеть на палубе, а леди смотрела на небо, и лицо ее пылало так, что можно было дорогу освещать в темное время суток. Боги, что она там узрела?

– Вот и все. Кажется, получилось, – после непродолжительного, но очень напряженного молчания, проговорила девушка. – Навела. Надеюсь, что-нибудь из этого выйдет. Знаешь, Сарх, твой разум устроен очень странно. Я даже напугалась сначала. Понимаешь, если бы ты захотел мне навредить, ты вполне мог бы попытаться. Для немага, который, как я понимаю, никогда в жизни не практиковал специальные обучающие техники, твои каналы имеют очень высокую пропускную способность. Я не знаю, как это объяснить, в языке нет таких слов, но… В общем, я рассчитывала протискиваться в узкую щель, а оказалась на краю глубокого колодца. И если бы ты захотел, то я бы осталась в глубинах этого колодца, и ничего бы сделать не смогла.

Я был обескуражен. Вот уж не подумал бы, что мои мозги чем-то отличаются от любых других мозгов. Но ответил я другое:

– Леди, но ведь я ничего не помню! Как я мог бы что-то там сделать, если ничего такого не чувствовал?

Девушка устало вздохнула, вынужденная объяснять очевидные вещи:

– Это как раз потому, что ты не хотел навредить. Ты просто позволил мне делать все, что я захочу, и я погасила твое сознание, чтобы ты случайно меня не травмировал. Только знаешь, мне кажется, такое нетривиальное строение духовных линий – это результат какого-то события, может быть, внешнего вмешательства. Ты случайно не помнишь, над тобой не ставили каких-нибудь экспериментов? – девушка явно была чем-то смущена, и шутила, чтобы скрыть свое смущение. А мне неожиданно вспомнилась та недавняя история, когда через меня прокачивают какое-то странное заклинание, и я чувствую себя трубой тонкого диаметра, по которой пустили дерьмо под высоким давлением. Боль заполняет мой разум, и я теряю сознание.

Я кратко пересказал тот случай, когда враждебные маги пытались воспользоваться мной, как передатчиком.

А ведь действительно, может статься, что причина как раз в этом. – Задумчиво протянула девушка, но мысли ее явно были далеки от темы разговора.

Шеф, от которого не укрылось ее состояние, не преминул поинтересоваться:

– Так, девочка, не отклоняйся от темы. Хорошо, что получилось и что все обошлось, но ты лучше расскажи, чего ты такого там увидела? Видно же, что что-то интересное. Давай, стажер, колись. Нам же любопытно!

– Нет, господин Огрунхай. Я не стану ничего рассказывать, – твердо ответила она, снова заглянув мне в лицо и чуть улыбнувшись. – И вот еще… Сарх, мне очень лестно и приятно. А сейчас извините, господа, мне нужно отдохнуть.

И с этими словами девушка встала, и торопливо ушла к себе в каюту.

– Вот это да! – восхитился Ханыга. – Что ты такое подумал, Сарх?

– Наверняка что-нибудь про нашу ведьму, не видел я что ли, как он на нее глазами стреляет, когда она не видит! – бесцеремонно предположил орк. – Надеюсь, это было что-нибудь пошлое, сам-то он никогда ей не признается.

Я счел нужным возмутиться:

– Прекратите издеваться, а? Вот вызову на дуэль до смерти, как это было принято в нашем дольмене… Между прочим, я уже помолвлен с кем-то там, даже не знаю, как ее зовут. Так что любые мои мысли в отношении леди Игульфрид – не более, чем результат дружеского расположения. Иначе это было бы по отношению к ней нечестно. И вообще, коллеги, вы не считаете, что нам тоже неплохо бы поработать? Мы действительно как-то слишком много бегаем, и слишком мало думаем. В общем, идемте, пообщаемся с капитаном. И больше эту тему я обсуждать не хочу!

Капитан удивленно приподнял брови, увидев нашу компанию, дружно стоящую возле двери:

– Господин Огрунхай, наконец, оскорбился всерьез, и пришел бить мне лицо… – меланхолично протянул он. – И еще помощников позвал? Имейте ввиду, это не спортивно!

– Ох, да демоны с тобой, – отмахнулся шеф. – Считай, что ты победил, и я признал свое поражение. Мы по делу.

– Ну, раз по делу, тогда проходите. – Он кивнул и посторонился, пропуская нас в тесную каюту. Помещение не поражало размерами, но внушало уважение своей обстановкой – во всю стену висела карта восточного побережья материка. На столе я заметил массивные медные приборы, предназначение которых для меня оставались загадкой. В голове почему-то всплыло загадочное слово секстант, хотя скорее всего это было нечто совсем другое. На другой стене висела настоящая (и очень, очень старая) абордажная сабля – интересно, где он ее раздобыл? Империя никогда не вела войн на море, здесь даже пиратов нет – им просто грабить некого. Если же проходит слух, что какой-то из торговых кораблей был все-таки ограблен, такие просоленные моряки, как капитан Себьёрн бросают все дела и радостно отправляются на поиски безумцев, которые решили обогатиться таким способом. В общем, я даже ни разу не слышал здесь историй про морских разбойников.