Будни и праздники - [60]

Новость так поразила его, что он, не сумев сдержаться, сердито закричал:

— Кому сдала?

— Одному господину.

Ганев бросил на жену гневный взгляд.

— Кто тебе разрешил сдавать ее мужчине? Если б нам нужен был господин, я пустил бы моего сослуживца, господина Минева.

Их четырехлетняя дочь, услышав голос отца, с веселым визгом прибежала из гостиной и ухватилась за его ногу.

Он рассеянно погладил ее по головке и сердито спросил:

— Что это за господин?

— Не знаю… такой представительный… похоже, порядочный. Пришел около десяти, позвонил в дверь. Говорит, прочел объявление. Я не могла ему отказать.

— Ты знаешь, что я не желаю видеть здесь никаких мужчин! — сказал Ганев, направляясь к кухне.

Неприятная новость грозила испортить ему весь обед.

Стол, накрытый белоснежной скатертью, сверкающие чистотой приборы; на стене — ряд банок из дешевого фаянса, развешанных красиво, точно в аптеке; диванчик у стены, на котором он любил отдыхать после обеда, почитывая газету, — весь привычный уют этого уголка, излучавшего специфический запах семьи, заставил его сердце сжаться так, как будто ему предстояло поделиться всем этим с незнакомым мужчиной, который въезжал в его дом.

Огорченный, он сел за стол, забыв даже переодеться, как обычно, в старый костюм.

Девочка забралась к нему на колени, но он отстранил ее:

— Погоди, Мими, я опоздаю на работу.

— Сегодня в бойлере не было воды, — сказала жена, пытаясь его отвлечь. Она поставила на стол кастрюлю с супом из шпината, из которой торчала длинная голубая ручка половника, и продолжала:- И в трубах такой треск стоял, я боялась — лопнут.

— Трак, трак, трак! Вот так трещали, папочка, — встряла Мими, весело размахивая кухонным ножом.

— Когда готовишь, не лей воду зря, — сказал он строго, чтобы покончить с вопросом о бойлере, и добавил: — Этот господин оставил задаток?

— Оставил, — сказала жена.

— Когда придет, вернешь ему!

— Но он заплатил вперед за целый месяц, — смущенно ответила она.

— Пф! — Он сделал негодующий жест. — Я же сказал тебе, что комнатой буду заниматься я… Чтобы в собственном доме не было покоя!..

— Что ж мне теперь делать? — виновато спросила жена. — Вешаться, что ли? Сама не знаю, почему я согласилась, какое-то затмение нашло. Теперь и я жалею. Переоденься, в этом костюме тебе неудобно обедать.

Привычке надевать перед обедом старый, изношенный костюм он не изменял никогда: Ганев берег свою одежду, как женщины берегут любимые платья.

Он пошел переодеваться, кряхтя и что-то бормоча про себя.

Все-таки еще была надежда найти того господина и вернуть ему деньги. Правда, тут же он вспомнил, что в таких случаях деньги полагается возвращать в двойном размере, и неизвестный господин мог этого потребовать.

Вернувшись на кухню, он спросил, оставил ли будущий квартирант свой адрес.

— Нет, — сказала жена.

— А когда он собирался переезжать?

— На днях. Я дала ему ключ.

Ганев окинул ее изумленным взглядом.

— А если это вор? — закричал он, стукнув по столу. — Выследит, когда нас нет дома, и ограбит.

Жена испугалась. На лице ее отразилось неподдельное страдание. Девочка смотрела на них растерянно.

— Что ж нам теперь делать? — спросила жена сокрушенно, готовая на все, лишь бы искупить свою вину.

— Будешь сидеть дома, и чтоб никуда не выходить.

Семейство уселось за стол — каждый на свое, определенное место: жена спиной к плите, девочка рядом с ней, он — напротив жены.

Обед проходил в угрюмом молчании.

Вдруг Ганев спросил:

— Как этот человек выглядит?

Жена опустила ложку в тарелку, вытерла губы девочке и сказала неуверенно:

— Как-то необычно.

— Он что, чиновник? Что ты в нем увидела необычного? Опиши-ка мне его.

— Не похож на болгарина, — сказала она. — И вроде не чиновник. Скорее врач… или… кто его знает. Сначала он внушал мне доверие, а сейчас я тоже засомневалась…

— По-болгарски хорошо говорит? — спросил Ганев, испытывая недоверие и ревность.

— Красивый мужчина, солидный такой Видимо, воспитанный, манеры приятные…

— Значит, понравился тебе?

— К оста, — сказала она, и белое лицо ее залила краска, а глаза заблестели, — ребенок слушает, не говори глупостей.

— Ну а как же? Чем еще это можно объяснить — является незнакомый человек, ты сразу проникаешься к нему доверием, сдаешь комнату да еще и ключ от двери вручаешь!

— Вот ты увидишь его и поймешь. Я тебе говорю, он какой-то необычный. И потом он так заморочил мне голову…

— Как бы там ни было, ноги его здесь не будет! — заявил Ганев, несколько успокоенный последними словами жены и уже сердясь на человека, чуть ли не силой заставившего сдать ему комнату.

Он поел, лег на диванчик и уткнулся в газету, пытаясь забыть о неприятном происшествии. Потом он перешел в холл, включил там радио, послушал сводку военных действий и рассказал жене о забавном случае с каким-то страховым векселем. Обеденный перерыв кончался, он опять переоделся и пошел на работу. В дверях он сказал жене:

— Ана, если тот человек придет, пошли его ко мне в компанию, я посмотрю, что это за птица.

* * *

Прошло два дня, и они почти забыли о квартиранте. Только деньги, которые лежали нетронутые в ящике буфета, напоминали о неприятной истории.