Буденновск: семь дней ада - [23]

Первый заместитель министра внутренних дел России, курирующий вопросы борьбы с организованной преступностью, генерал-полковник милиции Михаил Егоров сказал сразу: решение принимали те, кому и положено было их принимать: Виктор Черномырдин, Виктор Ерин, а там, где в его компетенции, — он.

Но этот ли вопрос самый важный в свете случившегося? Может быть, с точки зрения журналистской сенсации — да, но с точки зрения здравого, объективного анализа событий, а также действий сил, принимавших участие в разрешении драматической ситуации, далеко и далеко не самый…

Первый заместитель министра внутренних дел России М. Егоров прибыл в Буденновск в 19 часов того же дня. Вместе с ним следовала группа «Вега». И вот здесь при изложении всего, чем занимались прибывшие спецподразделения, у присутствовавших в конференц-зале появилось ощущение неловкости: как же мы мало знаем невидимую работу, скрытую от телекамер и фотоаппаратов, от взгляда и слуха посторонних. В представлении миллионов телезрителей, следивших в те дни за драматическим развитием событий, наверняка отложилось в памяти впечатление: прибыла какая-то суперкоманда и начала штурм… Первый, потом второй… Нет, не так это было.

…С прибытием группы по борьбе с терроризмом началась подготовка операции. Чтобы ее провести, надо было оценить противника: что он собой представлял? На столе начальника штаба оперативной группы в первый же день событий появилась папка с материалами о формировании Шамиля Басаева. Кто эти? Чем вооружены? В чем сильны? В чем уязвимы?

Проведение операции по освобождению заложников — это далеко не штурм. Вернее, не только штурм, не только тактика, снайперский огонь и прочие военные действия. Все, что охватывается операцией, особенно на начальных этапах, — это подготовка к ее проведению, давление на противника, возможность вынудить его к уступкам, переговорам, компромиссам…

В оценке многих средств массовой информации проведение «штурма» рассматривается как военная альтернатива мирным усилиям различных групп, бесконечно посещавших здание больницы с целью переговоров. На самом деле, и военная акция, предпринимаемая спецподразделениями, — это средство склонить бандитов к обсуждению возможных вариантов разрешения ситуации. Неужели мы так наивны, чтобы не видеть, что главари столь кровопролитной и решительной акции не пойдут ни на какие уступки, как ни уговаривай их? Террорист по своей психологии признает прежде всего силу.

В 5.00 следующего дня, 15 июня, исходя из оценки обстановки, началась операция по «очистке» города. Примерно за полдня были прочесаны улицы и закоулки райцентра. Делалось все для того, чтобы противник не мог нанести удар в спину. А сведения о наличии оставшихся в городе боевиков были. Это, кстати, подтвердилось буквально на следующий день, когда хоронили погибших в первые часы трагедии. Недалеко от кладбища были обнаружены и нейтрализованы приготовившиеся осуществить новую террористическую акцию вооруженные бандиты.

15 июня в Буденновск прибыли дополнительные подразделения внутренних войск, органов внутренних дел, Министерства обороны России, обеспечено блокирование террористов, укрывшихся в больнице, проводится комплекс специальных мероприятий по обеспечению охраны общественного порядка в городе, его окрестностях.

Первый этап операции предусматривал: ограничить маневр противника, определить количество боеприпасов у него, уточнить огневые позиции, снайперам уничтожать террористов.

На прилегающей к больнице территории расположились наши снайперы.

Другая задача этого этапа заключалась в том, чтобы дать возможность уйти заложникам, находившимся в других зданиях, а возможно, и из главного корпуса больницы. Штаб располагал данными, что определенное их количество находится, в частности, в гараже.

Задачей операции было и следующее: показать жесткость, заставить противника идти на конструктивные переговоры, направленные на освобождение заложников.

Проведение второго этапа операции также было спланировано. Подготовлены люди, необходимое снаряжение и определенные средства, которыми они должны были действовать.

— Мы просчитали как самое худшее, так и оптимальное, — рассказывает Михаил Егоров. — Самое худшее: после штурма террористы прорываются сквозь наши заслоны и подрывают больницу. Это самый тяжелый исход операции, который предполагался. Второй — такой же исход: наши подразделения врываются в больницу. Но тогда возможен подрыв взрывчатых веществ и кислородных баллонов, что находились там. Это братская могила для 1500 заложников, всех террористов и тех людей, которые вели штурм. На это мы пойти не могли. На первый этаж я вообще запретил заходить. У нас были разведданные, что он заминирован. И как показало потом обследование, действительно, так и было.

А теперь о самом ходе операции.

Бой был в основном снайперский. В операции участвовали более трехсот бойцов. Они вели огонь по крыше, по кирпичным перегородкам. Бой был очень тяжелый. Мы начали операцию в 4.50. А в 10.15, когда противником был выкинут белый флаг, ее приостановили. Около 150 заложников вышли из здания больницы. Тогда-то и начались более или менее организованные переговоры.