Будем квиты - [43]

Я молчу. Молчит Аарон, тяжело дыша, но , не переставая сверлить меня взглядом. Свет в комнате тусклый, но его голубые глаза так светятся, что я готова уже поверить: этого хватит на освещение подсобки.

- Ты, и правда, хотела учиться в колледже, в который поступила? – спрашивает он, хмуря брови.

- Конечно, - усмехаюсь я, немного придя в себя.

- А я вот сомневаюсь, - протягивает Аарон, поднимая голову вверх.

Он прячет ладони в карманах своих джинсов. Вздыхает.

- Ты, правда, хочешь заниматься туризмом? Или гостиничным бизнесом?

- Я хочу открыть собственное туристическое агентство со временем. А что тут такого?

Я почти обижаюсь, что он не воспринимает мои цели всерьез. И почему мне так важно, что он подумает? Почему мы вообще до сих пор разговариваем об этом?

- Ничего, - печально улыбнувшись, неуверенно отвечает Галлахер. – Просто ты звучишь неубедительно.

Желудок ухает вниз, когда следующие слова Рона соскальзывают с его губ:

- «Если ты затерялся в открытом море с тысячей других людей, можно ли считать, что ты заблудился?», - цитирует он.

Одна из моих любимых книг. Джоди Пиколт «Девятнадцать минут». Эта фраза – самое первое, что я написала в дневнике, который он читал. И он ее запомнил.

- Я прочитал твои записи – от и до, - говорит он, делая шаг вперед. – И я считаю, ты не знаешь, кто ты, Ники. Ты не знаешь, чего ты хочешь. Я знаю теперь о твоих литературных и вкусовых пристрастиях, знаю, что ты думаешь обо мне. Знаю, как сильно ты любишь свою сестру и сколько ответственности, оказывается, на тебе лежит. Из всего этого мне бы следовало собрать целостную картинку, которая тебя бы охарактеризовала. – Его молчание, как и все его слова, сказанные ранее, прожигает меня насквозь. Я никогда не чувствовала себя более напряженной, чем сейчас. – Но нет. Ты не знаешь себя, Ники, и не позволяешь сделать это другим. Ты словно пытаешься создать из себя ту, которой ты не являешься. Будь настоящей. Делай то, что хочешь. Говори, что хочешь. Будь, наконец-то, самой собой. – Вновь облизнув губы, Рон вскидывает на меня глаза уже в сотый раз за сегодня. – Ты заблудилась. Попробуй найти дорогу к себе. И реши, в конце концов, чего хочешь ты, а не кто-то другой.

Еще пару минут мы играем в «гляделки», а потом он заметно расслабляется и спешит удивить меня раздеванием. Я намереваюсь сказать хоть что-то, но слова застревает у меня в горле, поэтому мне просто остается смотреть на то, как Аарон снимает футболку и, скомкав, бросает ее на матрас, а потом принимается расстегивать пуговицу на джинсах.

- Стоп, стоп, стоп! Ты что делаешь? – выставив одну руку вперед, возмущаюсь я.

- Я собираюсь спать, - абсолютно спокойным тоном извещает Рон. – А ты не будешь? Или тебя так встревожила моя тирада?

Мне не нравится, как он отзывается о том, что сделал для меня. Не нравится, что он не видит, как важно для меня каждое предложение, что он произнес сегодня. Возможно, я не со всем согласна, но Рон был так искренен, что я не смогла не придать значения его словам. А сейчас… сейчас он будто снова надел свою железную броню. Всего минуту назад он был мужчиной, который зацепил меня. Всего минуту назад…

- Ты можешь не снимать джинсы, пожалуйста? – прошу я ледяным тоном, тоже пытаясь казаться отстраненной.

Безразличной.

Его брови взлетают вверх, и он глядит на меня, улыбаясь слегка изумленно. Но потом все равно соглашается. Правда, неохотно.

- Ладно. Хорошо.

Его идеальное тело ложится на матрас. Как только голова с темными коротко стрижеными волосами касается подушки, голубые, невероятно красивые, глаза закрываются. Но он не спит. Точнее, даже не засыпает. Я замечаю, как он дергает указательным пальцем левой руки, которая лежит на его животе.

- Чего ты пялишься на меня? – не распахнув веки, говорит Аарон.

Я вздрагиваю, опустив голову, и прочищаю горло.

- Извини, просто… хм, извини…

Я тоже ложусь. На бок. И даже не думаю снимать хоть что-то из гардероба. Кроме, разумеется, бежевых балеток. Они уже давно валяются у изножья матраса. Я еще ничего не ела, но мне и не хочется. Сначала я плакала и не могла успокоиться, а теперь я не смогу заснуть, потому что буду думать обо всем, что сказал Рон. Для меня это, как ни удивительно, стало очень важно.

Я поднимаю веки, когда звуки скольжения по ткани заставляют меня сделать это. Наши матрасы с Аароном расположены очень близко. Можно их просто соединить. Сейчас он лежит на боку, так же как и я. Он подпирает голову рукой и смотрит прямо на меня. Я не могу оторвать взгляда от него, хотя мне нужно сделать это. Нужно. Я и так слишком часто позволяю себе думать о нем.

- С тобой очень сложно, - говорю я, сказав то, что думаю.

Это можно назвать прогрессом? Я сказала то, что хотела сказать, и не стала себя ругать за это после.

Аарон кивает с улыбкой, будто давно об этом знает:

- Потому что я говорю правду.

Немного погодя, он уверенно спрашивает:

- Так чего же ты хочешь? – Я уже собираюсь разглагольствовать о жизни, но потом парень добавляет: - Прямо сейчас.

Дыхание учащается, и я не могу не посмотреть на его ширинку. Стояк еле заметен, но он есть. Это просто инстинкты, которые нужно игнорировать.