Будем квиты - [36]

Я кладу свои ладони на его грудь, пальцами впиваясь в кожу через ткань футболки. Аарон целует меня сначала быстро, потом замедляет темп. Он доставляет мне удовольствие, когда сплетает свой язык с моим, но я чувствую боль, когда он кусает мою нижнюю губу практически до крови. Я издаю всхлип, но он облизывает быстро поврежденное место и продолжает поцелуй. Его пальцы находят застежку лифчика. Он дергает его за бретельки, все еще не позволяя себе залезть мне под платье или коснуться голой кожи ниже плеч.

- Я хочу его снять, - рычит Аарон мне в губы, чуть-чуть отстраняясь.

- Знаю. – Я не ожидала от себя такого ответа, но, оказывается, я смелее, чем кажусь.

В моей голове проносится ужасная мысль: «Надеюсь, он не дошел до того места, где я признаюсь, что я все еще девственница ». Я действительно должна сжечь этот дневник. А потом, когда приеду домой, стоит сжечь все дневники, исписанные ранее. Я веду ежедневники с четырнадцати лет. В моей комнате, в Джексонвилле , целая полка отведена для них. Просто не стоило терять бдительность и ронять сумку в доме Мишель , вот и все.

- Хочу снять его с тебя, - повторяет Аарон тише. Рука его сжимает мою грудь. Ткань платья натягивается в том месте. – Хочу снять все. Абсолютно все.

Дыхание сбивается. Я то опускаю глаза вниз, то поднимаю их на него. Все еще пытаюсь понять, знает ли Аарон всю правду обо мне. Знает ли он, что у меня еще никогда не было секса? Пальцами приподняв мое лицо за подбородок, Галлахер произносит, глядя мне в глаза:

- Я хочу, чтобы сегодня ночью ты думала обо мне, когда направишь струю душевой лейки вот сюда, - пальцы его свободной руки подкрадываются мне под подол платья и нажимают на заветную точку между ног.

Я вздрагиваю от ощущения, которое приносит это касание. Он лишь слегка проводит по промежности, но я уже закатываю глаза, и прислоняюсь спиной к холодной стене. Передо мной десятки деревянных вешалок, часть которых собой закрывает Аарон. Я закрываю глаза, пока он продолжает меня дразнить.

- «Иногда мне начинает казаться, что он разрушает мой мир. Разрушает все правила и условности, которые были мне так дороги, которые значат для меня слишком много. Но даже в тот момент, когда я ненавижу Рона так сильно, как могу, сложно не влюбиться в этот взгляд невероятно голубых глаз, которые обрамлены черными ресницами. Сложно не утонуть в этом взгляде; он не кажется мне глупым парнем, не ценящим жизнь, хоть я и постоянно говорю именно это. Он кажется мне мужчиной, способным чувствовать. Он кажется мне мужчиной, который в любой момент может разрушить все лучшее, что я имею. И это меня страшит, я не должна позволить Рону сделать это ».

Слова с его языка скатываются, взрываясь в пространстве между нами. Слова, сказанные им, не исчезают без следа. Они все еще написаны на бумаге и все еще крутятся у меня в голове. Я не могу отвести от него взгляда, тем более, когда он обеими своими руками обхватил мою талию. Я просто не могу перестать слышать те слова, которые он произнес мгновения назад.

- Ты не должен был читать, - удается, наконец-то, вымолвить мне. – Не должен был.

Аарон кивает, вскидывая брови.

- Я знаю. Я не удержался. Ты извинишь меня?

Простите?

Что?

Что произошло? Я попала в другое измерение?

Потому что в этом мире Аарон Галлахер просто не мог произнести такого: «Ты извинишь меня?». Это похоже на шутку, или что-то вроде этого.

Я испытующе гляжу на него, но Рона это, похоже, всего лишь забавляет.

- Извинишь? – снова проговаривает он четче.

Я не могу выдавить из себя хоть что-то, настолько я поражена. И единственное, что приходит мне на ум – это:

- Как думаешь, нас еще не хватились в Совете?

Аарон начинает смеяться, запрокинув голову назад. Его сияющая улыбка значительно поднимает мне настроение. Наклонившись, он целует меня в плечо. Глаза подняты на меня, они широко распахнуты.

- Ну, так что? – мычит он. – Сможешь простить мою наглость?

Потом Галлахер выравнивается. Его ладони скользят вниз к моим голым бедрам. Он вдруг задирает подол платья. Руки плавно двигаются вверх, после – вниз. Обхватывают лодыжки, на которых он нащупывает ремешки черных босоножек.

- Странно, что ты не понимаешь, насколько ты сексуальна, Ники.

Я собираюсь напомнить ему свое имя, но он спешно прикладывает указательный палец к моим приоткрытым губам:

- Когда ты пытаешься бросить мне вызов - ты сексуальна. Когда сердишься – сексуальна. Когда боишься меня – сексуальна. Я не могу выбросить тебя из головы. Это сводит с ума. – Выдохнув, Аарон прижимается своим лбом к моему. – И почему ты такая?

Дрожащим голосом я спрашиваю:

- Какая?

- Не такая, как Сэм. Как бы мне хотелось , чтобы ты была такой же, как твоя сестра. Чтобы не вызывала во мне никаких чувств. Чтобы я тебя не хотел… Ты и представить не можешь, как это мне нужно.

Как только до меня доходит суть этих слов, я тут же упираю ладони ему в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя Рона, но он хватается за мои плечи и не двигается с места.

- Знаешь что? – выпаливаю я, стараясь вырваться из его крепкого захвата. – Может, ты просто прекратишь эту игру? Скажешь, что тебе нужно, а? Потому что ты самый противоречивый человек, которого я встречала! И ты мне надоел! Мне надоело, что ты восхваляешь меня и оскорбляешь в одном предложении! Я не могу понять, какой ты хочешь меня видеть: такой же, как Саманта – достойным соперником, или же не такой, как Сэм – женственной и привлекательной для тебя?! – Переводя дыхание, я вырываю одну свою руку и пятерней зарываюсь в свои длинные волосы. – Господи! – практически истерично произношу я, слезая со стола вниз и забирая сумку с собой. Вешаю ее на плечо за ремешок. – Даже не верится, что я всерьез говорю об этом! Ты ведь сам не знаешь, чего хочешь. Ты – тот человек, который лишил меня приличной стажировки, обещал сломать меня и стереть в порошок, угрожал мне, предложив скорее валить из города!