Будда на чердаке - [66]
С каждым днем все больше и больше солдат возвращалось домой с войны. Все они были чьими-то отцами, братьями и мужьями. Или двоюродными братьями. Или соседями. Или сыновьями. Они прибывали на огромных боевых кораблях, которые входили в гавань. Некоторые из них участвовали в боях. Они сражались в Окинаве и Новой Гвинее. Или на острове Гуадалканал. Кто-то принимал участие в высадке союзных войск на Маршалловых островах, на Сайпане, Тиниане, Лусоне или Лейте. Некоторые попали в лагеря для военнопленных в Маньчжурии и Офуне. Там они уже не надеялись выжить.
«Нам засовывали под ногти бамбуковые щепки и оставляли часами истекать кровью».
«Мы стояли по стойке „смирно“, а они били нас по щекам».
«Для них мы были не люди, а порядковые номера, рабы их императора. Наши имена их не интересовали. У меня был номер 326. San byaku ni ju roku».
«Мы должны были низко кланяться всем без исключения япошкам, даже кули и рикшам».
«Всех этих япошек надо уничтожить!»
«Лучший день в моей жизни? Тот, когда Гарри сбросил эту замечательную атомную бомбу на паршивые японские городишки!»
В городе шли военные парады, с барабанным боем, лошадьми и фонтанами конфетти. Мэр и другие представители власти поднимались на трибуны и произносили речи. Дети в красном, белом и синем размахивали флажками. Эскадры вертолетов В-29 спускались с небес и выстраивались в воздухе в затейливые фигуры, а толпа внизу приветствовала их восхищенными криками. Многие утирали слезы. Все радовались, что наши славные парни наконец вернулись домой.
Каждый день мы узнавали из газет новые подробности.
Вернувшиеся военнопленные рассказывали о пытках, которым повергались в японских лагерях. На пленных надевали железные мундштуки. Солдаты, попавшие в лагерь, умирали от голода. Американских солдат обливали бензином и превращали в живые факелы.
По радио постоянно передавали интервью с бывшими солдатами.
— Скажите, трудно привыкнуть к тому, что у вас нет одной ноги?
Мы смотрели на себя в зеркало, и то, что мы там видели, нам очень не нравилось: черные волосы, желтая кожа, раскосые глаза. Отвратительные лица врагов.
Мы чувствовали свою вину.
Но ведь мы совершенно ни при чем.
И все же мы японцы.
Не надо об этом думать.
Мы представители вражеской нации.
Теперь мы свободны. Никто нас ни в чем не обвиняет.
Нам никогда не будут доверять.
И с этим ничего нельзя сделать.
На улицах мы старались не смотреть на свое отражение в витринах магазинов. Отворачивались в сторону. Не смотрели в глаза прохожим. В них стоял вопрос: «Кто вы — безвредные китайцы или проклятые япошки?»
В школе наши новые учителя были к нам добры, а одноклассники — вежливы. Но во время ланча никто не садился с нами за один стол, никто не приглашал принять участие в играх. Никто из наших прежних друзей не подошел к нам и не сказал: «Рад, что ты вернулся». Или хотя бы: «Привет». Словно у нас никогда и не было друзей, которые после уроков спрашивали: «К кому сегодня пойдем, к тебе или ко мне?» Друзей, в чьих садах мы играли, рыли каналы и строили крепости. Друзей, матери которых (высокие стройные женщины, они хозяйничали в кухнях, сверкающих чистотой) приглашали нас остаться ужинать («Мы позвоним твоей маме»). Друзей, чьи отцы в ясные вечера показывали нам звезды («Смотри вверх и чуть левее»), Друзей, с которыми мы каждую зиму катались на коньках. Дни рождения которых помнили до сих пор (Джимми Бьюкенен — 26 мая, Эдисон Вонг — 3 октября, сестры-близняшки Кора и Дора Трюдо — 29 июня). Никто из них больше не собирался с нами дружить.
Наверное, им было неловко. Ведь мы им писали («Привет, как дела, в пустыне, где мы теперь живем, страшная жара»). И никто, кроме одной-единственной девочки (Элизабет, Элизабет, где ты?), не захотел нам ответить.
А может, они боялись. (Потом мы узнали, что почтальон, мистер Денардо, часто повторял: тот, кто переписывается с япошками, помогает врагу. «Эти желтопузые сволочи бомбили Пёрл-Харбор! — кричал он. — Они получили по заслугам!»)
Может быть, наши прежние друзья не рассчитывали, что мы когда-нибудь вернемся, и выбросили нас из головы раз и навсегда. Ведь мы уехали так внезапно — только что были здесь и вдруг исчезли. Наши имена вычеркнули из классных журналов. Сняли со шкафчиков в гардеробе.
Так что мы были предоставлены самим себе. Бродили по коридорам, уставившись в воображаемую точку в пространстве. Если за нашими спинами раздавался шепот — а такое случалось часто, — делали вид, что не замечаем. Если нас обзывали или даже оскорбляли — такое тоже случалось, не слишком часто, но все же, — мы делали вид, что не слышим. В классе мы сидели на задних партах, надеясь, что никто не обращает на нас внимания. («Не высовывайтесь и не ищите приключений на свою голову», — посоветовали нам несколько недель назад на лекции, которая проходила в лагерной столовой и называлась «Как вести себя после возвращения».) «Разговаривайте только по-английски. Не собирайтесь на улицах больше чем по трое. Не ходите в рестораны и кафе компаниями больше чем пять человек. Старайтесь не привлекать к себе внимания». Мы говорили как можно тише и не поднимали на уроках руку, даже если знали ответ. Мы соблюдали правила. Проходили тесты. Писали сочинения. «Самый счастливый день моей жизни». «Как я провел летние каникулы». «Кем я хочу быть, когда вырасту». («Я хочу быть пожарником или кинозвездой. Я хочу быть таким, как все».) Иногда мы смотрели в окно. Позволяли себе взглянуть на часы. (Скоро прозвенит звонок, занятия закончатся, и мы пойдем домой.) Мы всегда были очень вежливы.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.