Будда на чердаке - [6]
«Вот она, Америка! — воскликнем мы про себя. — Все наши тревоги и волнения теперь позади».
Но это будет самообман.
ПЕРВАЯ НОЧЬ
Этой ночью наши мужья взяли нас. Они сделали это быстро. Спокойно. Они сделали это мягко, но решительно, в полном молчании. Не сомневаясь, что мы и правда девственницы, которых обещали им брачные агенты, они взяли нас с особой осторожностью.
«Сразу скажи, если будет больно».
Они взяли нас в придорожном мотеле, где мы лежали, прижавшись спиной к голому полу. Или в центре города, во второразрядных номерах отеля «Кумамото». Или в лучшем отеле Сан-Франциско — точнее, в лучшем из тех, куда в те времена пускали цветных. В отеле «Кинокуния». Или «Микадо». А может, в «Огаве». Они взяли нас, уверенные, что мы беспрекословно выполним все их просьбы и пожелания.
«Пожалуйста, повернись лицом к стене и встань на четвереньки».
Они взяли нас прежде, чем мы успели приготовиться, и кровотечение продолжалось три дня. Они взяли нас, бесцеремонно задрав наши белые шелковые кимоно, закатав его нам на головы, и нам казалось, что мы умираем.
«Я думала, что вот-вот задохнусь».
Они взяли нас так жадно, словно томились в ожидании тысячу и одну ночь. Они взяли нас, несмотря на то что после долгого морского путешествия нас все еще мучила тошнота и земля покачивалась у нас под ногами. Они взяли нас яростно и грубо, и если мы пытались сопротивляться, пускали в ход кулаки. Даже если мы кусались, они все равно взяли нас. Даже если мы царапались и колотили их куда попало, они все равно взяли нас. Они взяли нас, даже если мы осыпали их оскорблениями.
«Твоя мать, похоже, пришила свой мизинец тебе между ног».
Взяли, хотя мы отчаянно звали на помощь (никто не откликнулся). Взяли, хотя мы упали перед ними на колени и, обливая их ноги слезами, умоляли об отсрочке.
«Неужели нельзя подождать до завтра?»
Они застали нас врасплох, потому что некоторым из нас матери не сочли нужным сообщить, что происходит по ночам между мужем и женой.
«Мне всего тринадцать лет, я никогда и рядом не стояла с чужим мужчиной».
Они взяли нас, извиняясь за свои грубые мозолистые ладони, которые сразу сказали нам, что мы имеем дело с фермерами, а не с банкирами. Они взяли нас лениво, сзади, а мы в это время смотрели в окно, на огни раскинувшегося внизу огромного города. «Теперь ты счастлива?» — спрашивали они. Они связали нам руки и заставили лечь лицом вниз, уткнувшись в потертый ковер, пахнущий мышиным пометом и плесенью. Они взяли нас неистово, на покрытых желтыми пятнами простынях. Они взяли нас просто, без всяких затруднений, потому что некоторые из нас прежде отдавались мужчине неоднократно. Они взяли нас, предварительно напившись. Они взяли нас грубо, неосторожно, не заботясь о том, что причиняют нам боль.
«Мне казалось, внутри у меня все взорвется».
Они взяли нас, хотя мы плотно сжимали ноги и твердили: «Прошу вас, не надо». Они взяли нас бережно, словно опасаясь, что мы можем разбиться.
«Ты такая маленькая».
Они взяли нас равнодушно, но со знанием дела.
«Через двадцать секунд ты перестанешь себя контролировать».
И мы догадались, что до нас у них было множество женщин. Они взяли нас, пока мы невидящим взглядом смотрели в потолок и ждали, когда эта пытка кончится. В ту первую ночь мы еще не смогли осознать, что пытка будет продолжаться годами. Они взяли нас с помощью хозяина меблированных комнат и его жены, которые не позволили нам убежать, схватив за руки и за ноги и прижимая к полу.
«Нельзя так поступать с мужчиной, милая».
Они взяли нас точно так же, как наши отцы брали матерей у себя в деревне, в маленькой хижине из одной комнаты. Взяли внезапно, без предупреждения, когда нас уже одолевал сон. Взяли при свете лампы. Взяли в непроглядной темноте, так что мы абсолютно ничего не увидели. Взяли в течение шести секунд, а потом, задыхаясь и вздрагивая, уткнулись лицом нам в плечо, в то время как мы недоумевали.
«И это все?»
Они брали в течение томительно долгого времени, обрекая на боль, которая не прекращалась несколько недель. Взяли, поставив на колени, пока мы заливались слезами, цепляясь за ножку кровати. Взяли, упершись взглядом в какое-то причудливое пятно на обоях. Взяли, без конца бормоча «спасибо» на знакомом диалекте тохоку, который помог нам расслабиться.
«Он говорит в точности как мой отец».
Они взяли нас, выкрикивая что-то на грубом хиросимском диалекте, который мы понимали с трудом, и мы догадались, что остаток жизни нам придется провести с рыбаком. Они взяли нас, стоя напротив зеркала, заставив глядеть на свое отражение. «Тебе это понравится, вот увидишь». Они взяли нас вежливо, сжимая наши запястья, и попросили воздержаться от криков и стонов. Взяли робко, с великими усилиями, словно не зная, как это делается. «Прости меня», — без конца повторяли они. «Помоги мне, прошу тебя», — умоляли они, и мы старались изо всех сил. Они взяли нас, отчаянно пыхтя. Издавая громкие стоны. Ругаясь сквозь зубы и хрюкая, словно свиньи. Взяли, думая о других женщинах, — мы догадались об этом по их отсутствующим взглядам — и разразились бранью, не обнаружив на простынях кровавых пятен. Они взяли нас так неуклюже, что в течение трех следующих лет мы не подпускали их к себе. Взяли, проявив изощренное мастерство, с которым мы не встречались прежде, и мы поняли, что они всегда будут для нас желанными. Взяли нас так умело, что мы невольно завизжали от удовольствия и тут же смущенно стиснули зубы. Взяли нас несколько раз в течение одной ночи, и, проснувшись утром, мы осознали, что отныне принадлежим им без остатка.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного «совецкого» мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: «та» война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его «яйцеголового» альтер эго. Встречи с очень разными людьми — эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова… История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ольга хотела решить финансовые проблемы самым простым способом: отдать свое тело на несколько лет Институту. Огромное вознаграждение с минимумом усилий – о таком мечтали многие. Вежливый доктор обещал, что после пробуждения не останется воспоминаний и здоровье будет в норме. Однако одно воспоминание сохранилось и перевернуло сознание, заставив пожалеть о потраченном времени. И если могущественная организация с легкостью перемелет любую проблему, то простому человеку будет сложно выпутаться из эксперимента, который оказался для него слишком жестоким.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.