Будь осторожен, незнакомец! - [109]

Тут заговорил Чарли Фуллер.

— Это Джесс Лаудон похоронил Максуина.

Чарли — это тот, который бесконечно возится с недоуздком по вечерам в спальном бараке. Его маленькое худое лицо отражало напряженную работу мысли.

— Эта лопата — из нашей кузницы.

Фрум пришел к тому же заключению несколькими часами раньше. Он взял этих людей с собой в холмы, чтобы совершить погребение — и обнаружил, что это уже сделано. Фрум быстро делал выводы. Лаудон был другом Джо Максуина, и Лаудон исчез с ранчо этим утром. Лопата с «Длинной Девятки» лишь подтверждала это. Да, по части сообразительности Чарли изрядный тихоход. Фруму больше нравился другой его спутник, Грейди Джоунз: он чуть раньше высмотрел оседланную техасскую лошадку — она паслась неподалеку, заарканил ее, а теперь вел в поводу. Лошадь Джо Максуина. Джоунзу не потребовалось затратить полдня, чтобы увидеть очевидное.

— Нам этого меринка надо было прихватить еще прошлой ночью, — заметил Джоунз. — Правда, здорово темно было.

Найденная лошадь может означать найденные деньги. Фрум сделал заметку в памяти. К этому Грейди Джоунзу стоит приглядеться. Техасец, костлявый, медлительный в разговоре, бодрый не по возрасту, как многие люди такого сорта, этот человек мог со временем вырасти до управляющего. Ранчо держится на команде, которая всегда соблюдает интересы фирмы. На людях вроде Джесса Лаудона.

Где же Лаудон теперь, увидят ли его когда-нибудь еще на «Длинной Девятке»? Фрум вспомнил, как он сомневался, стоит ли нанимать Лаудона, пытаясь решить» не из той Лаудон беспокойной породы, представители которой выдерживают сезон, а потом отчаливают… Он тогда задал ему ряд вопросов. Лаудон был охотником на бизонов и, возможно, еще кое-чем занимался до того. Может, он из тех, кто скрывается от закона и на каждом ранчо зовется другим именем? Кое-кто шептал такое о Грейди Джоунзе…

Что ж, поначалу он приглядывал за Лаудоном. С течением времени разобрался, на чем стоит Лаудон: этот человек, который стремится сделать больше, чем от него ожидают, желающий научиться, как будто у него перед глазами что-то есть впереди и он себя к этому готовит. Ему не хотелось потерять Лаудона. Люди — это инструменты в руках, некоторые оказываются острыми, некоторые — тупыми.

Грейди Джоунз сказал:

— Вроде запах ужина донесся — или это мне мерещится?

Строения ранчо сейчас находились к востоку от них. И тут мысли о женщине овладели Фрумом сильнее, чем когда-либо. Он натянул повод и повернул коня к северу.

— Я еду на ранчо Латчера, — сказал он.

— Один? — спросил Чарли Фуллер, и вид у него стал испуганный.

— Один, — твердо ответил Фрум.

— Посматривайте на обрывы и в овраги, — сказал Джоунз.

Фрум ехал в одиночестве. Взгляд его блуждал то по горбам холмов на горизонте по одну сторону дороги, то по взбросам бедлендов по другую. В здешних местах глазомер все еще частенько обманывал его при оценке расстояний: воздух тут был куда прозрачнее, чем в Огайо. Великолепная, многообещающая земля. Страна, которой нужен хозяин, твердая рука.

Как радовали глаз эти бесконечные мили, которые он покрыл, когда несколько лет назад выбирал место для ранчо! Он вспоминал увенчанный цепью скал Йеллоустон и обрывы вдоль Масселшелл [10], и весь широкий простор безлюдного мира восточной Монтаны… В одном месте было недостаточно воды, в другом — слишком далеко возить дрова из лесу. Ну, в конце концов он нашел то, что хотел, хотя кое-кто вовсю потешался над ним, интересуясь, какой бес должен попутать человека, чтоб заставить его устроиться в тени бедлендов. Он не мог ответить на это. Может быть, бедленды находили какой-то отклик в глубине его души. Как бы там ни было, он начал выращивать овес и картофель; он даже разбил яблоневый сад в первую весну, хотя деревья принялись неважно.

Будет еще у него время попробовать одно-другое, а пока что надо установить закон и порядок. Первый удар был нанесен прошлой ночью. Самое время. Конечно, можно надеяться на законы и суды, но до сих пор они надежд не оправдывают, а человек должен что-то делать, чтоб защитить свою собственность. Что-то решительное.

Ассоциация скотоводов Монтаны это признала, но уж очень долго они раскачиваются. На годичном собрании в 1884 году многие члены ассоциации размахивали руками и орали, что надо собрать целую армию ковбоев и напасть на укрытия скотокрадов — то есть, чуть ли не на каждый заброшенный дровяной склад для пароходов, Теперь, когда железная дорога начинала вытеснять пароходы с реки, таких складов становилось все больше. Гранвилл Стьюарт, из окрестностей Джудита, высказался против открытой войны — очень это была приятная весть для Айдахо-Джека Айвза и ему подобных. Тут они враз осмелели. Так что прошлым летом тот же самый Гранвилл Стюарт, обуянный справедливым гневом, встал во главе вооруженного отряда и очистил свои места от скотоводов. Начисто. Правда, команду его стали называть «Стюартовы вешатели», но дело свое они сделали.

А теперь перед такой же необходимостью оказалась «Длинная Девятка». И, Бог свидетель, облава состоится! Она должна состояться, чтобы эти пустынные места, по которым он сейчас едет, когда-нибудь заселились. Ну, а до тех пор он будет осуществлять планы, которые уже наметил. На равнине подальше к югу стояла обшитая тесом хижина, которой теперь никто не пользовался. Он велел своим людям перевезти ее поближе к ранчо и приспособить под школу. Элизабет будет учительницей. У Синглтонов трое детей, у Коттрелов один ребенок, еще пара детей на ранчо «Письменное Л». И еще несколько найдется, если пошарить по оврагам: чумазые отпрыски охотников на волков, бродячих торговцев виски и прочих беззаботных, не задумывающихся о завтрашнем дне господ. Работы для Элизабет хватит под завязку…