Будь моей мамой. Искалеченное детство - [24]

— Джоди, расскажи мне, пожалуйста, как ты узнала, что мужчины целуют сюда?

— Просто знаю, — пожала она плечами. — Женщинам нравится, и мужчины так делают. Мамы, папы и девочки.

— А Джули у тебя изображала маму или девочку?

— Не знаю. Женщину.

— Тогда, если Джули была женщиной, кем же была ты?

— Мужчиной! — Она нахмурилась, недовольная моей непонятливостью.

— Просто мужчиной или кем-то конкретным?

Она замялась, почесывая бровь:

— Не знаю… Папой… Большим папочкой…

Из этого я еще не могла сделать выводы. Для нее все мужчины были папочками, как и для многих маленьких детей. Нужно было подтолкнуть ее к тому, чтобы она описала, что именно видела и где. Но прежде чем я успела двинуться дальше, она внезапно подскочила и начала со всей злости бить куклу ногами.

— Это все она виновата! — кричала она, сверкая глазами. — Она виновата! Я говорила ей — не надо! Посмотри, что ты наделала! Говорила я тебе, держать свой рот на замке!

Я вздрогнула: пластиковая кукольная голова отлетела к батарее. Джоди кричала на Джули, точно повторяя подслушанные ею слова. Я взяла ее за руку, подобрала куклу и отвела девочку к дивану:

— Ну же, солнышко, успокойся. Не нужно делать больно Джули.

Она уложила куклу себе на колени и погладила по голове, шепотом утешая и успокаивая ее.

— Не бойся, — говорила она. — Со мной ты в безопасности. Шшш… Шшш… Он плохо сделал, правда?

— Да, — ответила я, понимая, что она говорила не со мной, а с куклой. — То, что он сделал, действительно очень плохо… — Я остановилась. — Джоди, иногда мы видим что-то, чего не можем понять. Кажется, что люди делают друг другу больно, и мы очень переживаем от этого. Ты видела, как мужчина целовал так женщину? — Я указала на ноги кукле. — В интимное место?

— Да.

— Где ты это видела? По телевизору?

— В спальне и в машине, — четко ответила она.

— В машине? Не понимаю — телевизор в машине?

Она помотала головой.

— Но ты видела это в спальне и в машине? — Она кивнула. — В чьей машине?

— Какого-то дяди. Большой фургон.

— Это было кино. Джоди, или это было на самом деле? — спросила я после паузы.

Она прищурилась, словно представляя. Я едва расслышала ее ответ:

— На самом деле. Они были там. Девочка и папа.

— И что за девочка? Ты знаешь, как ее звали?

Она прижала кукольное личико к груди:

— Джоди. Я. В комнате Джоди. В папиной машине.

— Твой папа?

— Да.

ГЛАВА 9 Откровение

Какое-то время мы посидели в тишине. Я обнимала Джоди, а она — Джули. Мое сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Подтвердилось самое худшее из моих опасений. Все прежние подозрения указывали на это, но я убеждала себя не торопиться с выводами и надеялась, что ошибаюсь. Джоди вручила мне ключи ко всем своим страданиям, боли, отвращению к себе и отчаянию.

Нужно было еще порасспрашивать ее, выжать все из этого момента, пока она сама готова говорить, но я боялась. Я не хотела слышать ответов, не хотела знать, насколько серьезно было все, что происходило с этой несчастной девочкой. Но мой профессиональный опыт говорил, что сказанное ею сейчас станет решающим в определении ее дальнейшего будущего, и не только в отношении того, вернется ли она к своим родителям. Возникла перспектива возможного расследования. Проходя подготовку к практике опекунства, я посещала занятия по вопросам сексуального насилия. Я усвоила, что неизмеримо важно первое откровение ребенка, поскольку дети редко лгут, и поэтому то, что они скажу! должно быть зафиксировано дословно, чтобы потом это можно было использовать в суде. Я должна была выяснить все досконально. Нас учили: нельзя задавать наводящие вопросы, надо спрашивать так, чтобы ребенок сам рассказал о происшедшем. Увы, больше нам ничего не объяснили, и уж точно, мне самой никогда прежде не доводилось сталкиваться с подобной ситуацией. Но зато я научилась непринужденно обращаться с детьми, которые пережили физическое насилие и испытывали недостаток внимания. Я знала, что сейчас мне необходимо вытащить все это из Джоди наружу, и надеялась, что так я смогу помочь ей раскрыться.

Я опустила взгляд на куклу. Этой куклой Джоди изображала себя, неудивительно, что она назвала ее именем, похожим на собственное. Дети иногда прибегают к ролевым играм, чтобы изобразить те события своей жизни, которые они не могут выразить словами.

— Джоди, — тихо позвала я. — Ты очень храбро поступила, что рассказала мне это. Я понимаю, как тебе трудно. Теперь постарайся рассказать мне все, что ты можешь вспомнить, и я помогу тебе, хорошо?

Она кивнула.

— Умница! — Я прервалась и перевела дух. Нужно быть осторожнее. Нельзя подсказывать, иначе все доказательства, которые можно было бы использовать в суде, будут обесценены. — Когда я только что вошла в комнату, ты играла, будто Джули — это ты, а ты — твой папа… — Ком застрял у меня в горле. — Если мы сделаем так еще раз, ты сможешь точно показать мне, как все было? Я знаю, милая, это непросто.

Она снова кивнула, и я обняла ее, потом взяла из ее рук куклу и положила на диван между нами. Я надела на нее трусики и одернула платье. Нужно, чтобы она воспроизвела все шаг за шагом, чтобы быть готовыми к перекрестному допросу.