Будь мне ножом - [81]
Ты же мне ещё и строчки не прислал в ответ на последнее письмо. Не отреагировал, а ведь я рассказала тебе кое-то очень важное. Хоть бы вежливая отписка… Как ты можешь? Ты можешь! Это я не могу. Мне даже страшно, насколько я не могу…
Доброе утро, новый день. Не беспокойся. Я уже в порядке. Я выбралась из водоворота, который ненадолго увлёк меня вчера. Когда будешь читать, что я написала на предыдущих страницах, посмеёмся надо мной вместе.
Сейчас четверть шестого, скоро рассветёт.
В это самое время три дня назад я закончила переписывать твои письма и несколько минут сидела без всяких чувств, ошеломленная и слегка пьяная. Я подумала, что теперь смогу писать только твоими словами. И что мне трудно, почти невыносимо, закрыть сейчас эту тетрадь. И что я всё ещё жду первого отрезвляющего толчка, а его нет и нет. Вместо него я увидела рассвет, какого много лет не видела: волны золотистого света плыли над Иерусалимом, и я сказала себе, что это — знак.
Вот и сейчас — солнце! Сегодня немного менее торжественно, но всё равно, пойдём прогуляемся.
Почувствуй, какой аромат! Такой воздух бывает только в этот час — наполненный запахами и брррр, холодный! Каждое дерево и каждый камень укутаны в своё облако. Если я постою так ещё немного, то тоже заиндевею и окутаюсь облаком. Я опять поведу тебя к плотине, чтобы показать такую панораму, какой ты ещё не видывал… (Дыхание перехватило, пришлось присесть на камень).
Как после долгой поездки на поезде, у меня в голове колёсами стучат твои фразы и обрывки фраз. Я могла бы почитать тебе их наизусть, но я хотела бы, чтобы некоторые из них ты забыл — так будет лучше. И вообще, пусть слова больше не стоят между нами.
Я хочу чтобы мы материализовались. Неважно, как. Чтобы можно было к тебе прикоснуться, ощутить запах твоего пота, увидеть, как ты совершаешь разнообразные действия. Например, жаришь яичницу.
И только, когда мы встретимся, я расскажу тебе, что я пережила после разговора с Амосом, и как жила всю эту неделю с твоими письмами. Как я спорила с тобой, переписывая их, как рвалось к тебе моё сердце, и сколько пачек носовых платков я извела из-за досадного непонимания и сумасшедшего понимания. Продолжим путь, пока солнце не разогнало все облака.
Я вдруг вспомнила, что забыла запереть дверь, а Йохай иногда в это время ведёт себя беспокойно. Жаль, очень жаль, я хотела дойти с тобой до самой плотины — там глубоко, можно погрузиться в облака и гулять в них, но я должна немедленно вернуться…
Не беспокойся. Я уже здесь, а он спит. И я совсем не забыла запереть… Зря испугалась. Сама себя напугала, когда почти уже дошла… Теперь это меня бесит, ведь я хотела, чтобы ты увидел, как я представляю себе место где перемешиваются судьбы и люди, и побродил там немного со мной. И этот особенный запах, которого нет в другое время дня, когда сухие колючки пропитываются влагой. Если бы у меня было ещё хотя бы три минуты, да хоть минута, я спустилась бы с тобой туда.
Хорошо, хоть рассвет увидала — будто заключила тайный союз со всем этим днём. Мы когда-нибудь сходим туда вместе, в свободное время.
Посмотри, как я сижу на ступеньках, восстанавливая дыхание… Какое удовольствие быть просто телом, живой плотью, совершающей правильные действия, абсолютно свободной от таких слов, как «жаль» и «но»…
(Уже шесть, и нужно спешить в дом — в восемь приедут за Йохаем. Увидимся позже!)
…По пути сюда я сорвала лимон. Зелёный и жёсткий лимон начала зимы — весь класс наполнился его ароматом. Тридцать три головы склонились над листами контрольной работы. Время от времени чья-то пара глаз, с трудом оторвавшись, смотрит на меня (иногда я думаю — а как влияет на меня то, что каждый день в течение многих часов я нахожусь под взглядами)…
Один очень симпатичный мне ученик помахивает передо мной плакатом, написанным большими буквами на листе бумаги: «Сезон розмарина закончился?»
Ты знаешь, что я медлительна (по сравнению с тобой, разумеется). Но после вчерашнего дня у меня в голове прояснилось, и то, что казалось раньше сложным, вдруг стало совсем простым. Например, я поняла, что ни за что не захотела бы отказаться от наших отношений. Я готова ждать столько, сколько понадобится, сколько необходимо тебе. Ведь то, что существует между нами, достойно ожидания! И ещё я сегодня чувствую, что у меня есть время, жизнь будет долгой, и букет из тридцати крокусов — чудесный букет! Яир, я не считаю тебя тем человеком, который сможет меня исцелить, но может быть на этом этапе жизни мне нужен не столько врач, сколько человек с похожей раной?
Ещё несколько минут таких размышлений, и он совсем созреет и пожелтеет. (Когда я училась в восьмом классе, мне однажды не засчитали контрольную по алгебре — я написала, что простое число делится только на единицу и само на себя, и в качестве примера привела запах лимона. Кстати, ты тоже, в определённом смысле, как запах лимона).
Проезжая в автобусе мимо твоей работы, я сочувствую тебе — ты вынужден работать в таком некрасивом загазованном районе. Если у тебя есть окно, выходящее на улицу, посмотри в него сейчас — ты увидишь в окне автобуса меня, пишущую эти строки, и улыбнёшься. Я не рассказывала тебе, что не менее пяти раз в неделю я проезжаю мимо твоей смешной вывески в промзоне. Как же я не догадалась? Мне даже в голову не приходило, что паутина тянется ко мне отсюда.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Целая жизнь – длиной в один стэндап. Довале – комик, чья слава уже давно позади. В своем выступлении он лавирует между безудержным весельем и нервным срывом. Заигрывая с публикой, он создает сценические мемуары. Постепенно из-за фасада шуток проступает трагическое прошлое: ужасы детства, жестокость отца, военная служба. Юмор становится единственным способом, чтобы преодолеть прошлое.
На свое 13-летие герой книги получает не совсем обычный подарок: путешествие. А вот куда, и зачем, и кто станет его спутниками — об этом вы узнаете, прочитав книгу известного израильского писателя Давида Гроссмана. Впрочем, выдумщики взрослые дарят Амнону не только путешествие, но и кое-что поинтереснее и поважнее. С путешествия все только начинается… Те несколько дней, что он проводит вне дома, круто меняют его жизнь и переворачивают все с ног на голову. Юные читатели изумятся, узнав, что с их ровесником может приключиться такое.
Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".
«Я был один, совершенно один, прячась под кроватью в комнате, к дверям которой приближались тяжелые страшные шаги…» Так начинает семиклассник Давид свой рассказ о странных событиях, разыгравшихся после загадочного похищения старинного рисунка. Заподозренного в краже друга Давида вызывает на дуэль чемпион университета по стрельбе. Тайна исчезнувшего рисунка ведет в далекое прошлое, и только Давид знает, как предотвратить дуэль и спасти друга от верной гибели. Но успеет ли он?Этой повестью известного израильского писателя Давида Гроссмана зачитываются школьники Израиля.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась - в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне...По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.