Будь честным всегда - [26]

— Что случилось? — испуганно спросил Миши.

— Ты что, заснул там?

— Еще чего!

— А Нилаш-то заснул!

Миши действительно задремал и теперь был страшно напуган, что его будут дразнить. Он незаметно вернулся в комнату и сел за стол, где лежали раскрытые учебники и тетради, но ему так мучительно хотелось спать, что он готов был снова расплакаться.

Избавлением для него был девятичасовой звонок. Миши моментально сбросил с себя одежду, не заметив даже, что стянул жилет вместе с пиджаком, и нырнул под одеяло.

Голова кружилась, он словно падал куда-то, и его преследовал взгляд больших серых глаз, от которых он не мог, да и не хотел прятаться: приятно было смотреть в эти глаза. У него даже дрогнули пальцы — так хотелось дотронуться до белокурых волос девочки… Потом он уснул. Ему приснился странный сон, будто он играет вместе с сероглазой в их саду на берегу Тисы. Однажды еще в начальной школе ему снился похожий сон: ему приснилась девочка, которую звали Жужика. Он и тогда ни с кем не посмел поделиться своим сном.

Этот странный дурман не проходил несколько дней.

В понедельник Орци был к нему очень внимателен. Миши ждал, когда тот скажет, что и девочки и мама жалели, что он так рано ушел. Но Орци ничего не сказал. Миши хотелось спросить, кто были эти девочки, эти «куницы», но он и намекнуть не посмел. Что тот о нем подумает?..

На перемене Орци купил два рогалика, один ел сам, а второй протянул Миши:

— Это тебе.

Миши обиделся, что тот с полным ртом сует ему рогалик.

— Не нужно.

— Почему?

— Я не голоден.

Орци пожал плечами и сам съел рогалик.

Этим дело и кончилось.

— Ты был у Орци? — спросил Гимеши на уроке латыни. Миши вспыхнул и кивнул — да, мол, был.

Гимеши смотрел на него с любопытством: видно было, что он хочет узнать подробности, но Миши молчал. Только в конце урока он шепнул приятелю:

— Господин Дереш велел к ним пойти.

— Дереш? — переспросил Гимеши, удивленно уставившись на учителя.

— Да, — подтвердил Миши, снова покраснев.

Больше они об этом не говорили, но Миши чувствовал себя перед Гимеши в долгу, и во вторник, когда отменили послеобеденные занятия в связи с торжеством в честь одного из основателей коллегии, пожертвовавшего на содержание учеников десять тысяч форинтов, он спросил Гимеши:

— Можно мне прийти к вам сегодня?

— Конечно.

После обеда Миши отправился к своему другу, у которого не был уже давно. Он вежливо поцеловал руку бабушке Гимеши. Сидя перед громадным окном, Гимеши рисовал красками птиц. Миши тоже стал рисовать.

— У Орци можно делать фигурки, — сказал Миши.

— Фигурки?

— Из воска.

И Миши объяснил, как они это делали. Гимеши захотелось такую же игру. Он сказал, что напишет матери, чтобы она ему прислала.

Миши еще никогда не слышал о матери Гимеши. Они с бабушкой жили всегда так, словно у них на всем свете никого не было. Для Миши было большой неожиданностью, что Гимеши так спокойно и просто упомянул о матери.

Но расспрашивать дальше он не посмел, только подумал, насколько Гимеши лучше других, а он, Миши, его верный друг! Как он его любит! Гимеши и ростом поменьше, и слабее его, и уроки он учит не так прилежно, и по успеваемости стоит после Миши, да и мать у него, верно, не какая-нибудь белокурая фея, а серьезная темноволосая женщина… Словом, Миши готов был поцеловать Гимеши, как своего брата, и сказать ему: «Мы — друзья!»

— Хорошо было у Орци? — спросил Гимеши, разводя новую краску в баночке из-под туши.

— Знаешь… он такой хвастун… Не хвастун, но все же… — Миши не знал, что сказать, и только скривил рот.

У Гимеши была нежная тонкая кожа, раскосые глаза, маленькие, черные, почти без ресниц и бровей, и небольшой красивый рот, а сам он, хрупкий, как девочка, все же был мужественным и смелым. Конечно, он не такой красивый, как Орци, потому что тот крупнее, но не толстый, немного курносый, белокурый; он носит бархатный костюм, волосы его отливают золотом, и похож он на изящный, душистый, чуть распустившийся цветок.

По сравнению с Орци они с Гимеши были маленькими и худосочными, особенно Миши. Он знал, что очень худ, кожа у него желтая, брови черные, голос грубый и рот большой, с крупными зубами. Миши даже смеяться не смел, так как зубы у него были желтоватые; у Гимеши зубы были тонкие и длинные, а Орци — словно жемчуг. Говорили, что он каждый день их чистит, но Миши не мог себе представить, как можно чистить зубы. С водой и мылом? Да ведь это же отвратительно.

— Орци возомнил о себе… — сказал Миши.

— Что?

Ему хотелось сказать об Орци что-нибудь плохое, потому что тот за свое сочинение получил альбом. Но зачем говорить о нем плохо? Ведь Орци всегда хорошо к нему относился, более того, Миши чувствовал, что Орци понимает, что незаслуженно считается первым учеником, и поэтому такой предупредительный. Миши не понимал, почему он настроен против Орци. Просто ему хотелось быть лучше во всем: чтобы и костюм, и комната, и книги — все было лучше и чтобы у него тоже были «куницы» — сероглазые и белокурые сестры…

— У Орци было много противных девчонок, — вдруг сказал Миши, боясь, что Гимеши угадает правду.

— Да что ты? — удивился Гимеши, и кисточка замерла в его руке. — Девчонки? Такие же, как мы, нашего возраста?