БСФ. Том 19. Нефантасты в фантастике - [98]

Оратор… Теперь нам надлежит подвести итоги перечисленным фактам и цифрам, и я крайне огорчен, господа сенаторы, что вынужден сделать главный вывод обвинения в отсутствие виновника, известного всем вам в качестве создателя концерна «BS», этой позорной и могущественной организации всемирного дезертирства. По счастью, преступление еще не доведено до конца, еще есть время вмешаться нам, консулам отечества. Но не секрет, господа, что все более широте круги заражаются непозволительным соблазном бегства из современности. (Обернувшись назад.) Где ваш уважаемый помощник, директор-распорядитель Меридиональной Авиалинии и заодно ваш зять, господин председатель? В земле. Где мужественно призывавший нас к христианскому сопротивлению достопочтенный архиепископ Стаффорд? Там же. Самое вызывающее, что и ответчика нет среди нас. Нет, он не ждет почтительно там, на дощатой скамье в коридоре, приговора избранников страны… не ждет с подобающим трепетом ваших вопросов, господа судьи! Он силен и загадочен пока, этот некоронованный плут, перед которым ныне заискивают короли и магнаты в надежде на теплую койку в его обширной подземной империи. Да, он боится вас, а ведь степенью трусости как раз и мерится нередко низость побудительных мотивов. Правда, по слухам, в настоящее время он чадно угасает среди своих запущенных тюльпанных полей в Огайо, новый Цинциннат из Цинциннати… и, надо думать, дьявол, который сейчас выковыривает из него стамеской его грешную душу, ужасно морщится от своей вонючей работы. Но даже мертвый, он должен был предстать перед сенатом отечества, чтобы трепеща объяснить истоки своей коварной и сомнительной деятельности.

Голос с места. Это тебя тот ракетный Ластиг, фабрикант покойников, купил, пройдоха, мазать грязью мертвеца?..

Оратор. Бывают настолько черные репутации, господа, что им нечего страшиться посмертной грязи!.. Итак, мы собрались здесь, чтобы принять великие решения… и раз уж так случилось по воле творца и собственному нашему недомыслию, что мы собрались тут лишь в самый роковой миг у кормила свобод и цивилизации, то, прежде чем попустительством малопочтенного мистера Боулдера мы все снова растворимся в первозданной огнедышащей стихии, из которой господь ввел нас однажды в этот мир делать наш скромный бизнес, господа, давайте совершим все положенное нам с достоинством, присущим нашему биологическому виду. Пусть на последней странице Человеческой истории будет начертано описание вашего заключительного подвига, господа! Да, мы все стоим перед порогом, когда волна вечности смоет нас… вернее, поднимет на воздух все это зримое… и нечто большее, чем только наши семьи, храмы и банковские вклады, но и незыблемую основу нашего бытия — идею свободной инициативы! На грозном пороге, где мы стоим сейчас, только способность осознать логику своих ошибок отличает человека от животного; воспользуемся же ею!

1-й голос с места. Если вы это болтаете от лица конкурирующей фирмы, то открывайте, какой?

2-й голос. Устав и деятельность концерна «BS» не противоречат конституции свободной страны!

Недружный ропот и шум в зале.

Оратор. А я как раз утверждаю, что эта предательская организация создана в Москве для паники и планомерного подрыва наших государственных мероприятий… путем отнятия у военной промышленности — рабочих рук, умов — у наших штабов и лабораторий, налогоплательщиков — у нашего бюджета! Тем постыднее все это, что столь беспримерное разрушение наших тылов производится на наши же с вами взносы, собранные среди доверчивых клиентов. Поэтому я и предлагаю вашему вниманию…

3-й голос. Вам же известно, что военнообязанные не принимаются в сальватории Боулдера, а рабочим не на что прятаться под землю!

Голоса. Тише, тише…

Как раз в эти минуты, чуть раньше, через центральный, противолежащий трибуне вход вступают человек шесть внушительного вида молодцов — в полувоенной фирменной униформе, со шнурками вместо погон и опознавательными инициалами «BS» на рукавах. Не обращая внимания на происходящее, они деловито осматривают помещение, все ли тут в порядке. Один, видимо старший, молча кивает другим на приоткрытое за столом председателя окно с цветным символическим витражом.

Старший по охране. И вон того удалить, ребятишки… Что-то мне не нравятся ни ряшка его, ни, правду сказать, волоса.

Несопротивляющегося стенографа с громадной шевелюрой легко, как щепку, перемещают в коридор.

Получивший приказание охранник взбирается за спиной председателя на спинку его кресла.

— Извини, парень, что мешаю вам трепаться. Мне закрыть окошко, а то мы простудим нашего старика.

Молодцы «BS» разговаривают по-хозяйски громко и поступают как им нравится, что окончательно нарушает порядок заседания. Атака сбежавшихся было служителей разбивается о первую же многообещающую улыбку старшего. Общее замешательство. Застигнутый на полуфразе оратор замирает на трибуне. Привстав, сенаторы смотрят на задние входные двери в ожидании еще худшего.

Оттуда появляется неторопливая процессия. В сопровождении врача, двух медицинских сестер-монахинь и пастора, ввиду возможных случайностей преклонного возраста, вступает сам м-р Боулдер, ведомый под руки двумя молодцеватыми секретарями со скорбно одухотворенными лицами и атлетического сложения. Старик гораздо старше и сутулей, чем на знакомых нам портретах не менее как пятнадцатилетней давности, почти развалина. Белая борода и такие же нависшие брови, под которыми, как в норах, прячется взгляд, придают ему даже какое-то щемящее душу библейское величие. Смятенная тишина, и в ней только пришаркиванье старческих ног.