Бросок в пространство - [7]
Все приезжие смотрели молча, погруженные в глубокую думу: каждый начинал сознавать, что стоит лицом к лицу с серьезным делом, и невольно задавался вопросом: по силам ли будет ему это дело, в котором он так легко согласился принять участие?
— Ну, налюбовались? — послышался, наконец, веселый голос Мак Грегора. — Пойдемте же домой, сегодня нужно лечь спать пораньше, ведь вы проехались порядочно верхом, так верно рады будете отдохнуть.
Все воротились в дом. Мак Грегор указал каждому его «конурку», говоря, что не смеет называть спальней такое скромное помещение, а сам накинул на себя меховой плащ, нахлобучил меховую шапку и закутался так, что видны были только его два зоркие глаза, кончик загорелого носа и огонек сигары.
— Покойной ночи, господа! — сказал он весело, отворяя наружную дверь.
— Куда вы, Мак Грегор? — спросил баронет.
— В обход, — отвечал он коротко и исчез за дверью.
Глава II
Что сталось с индейцем
На другой день, после завтрака, Мак Грегор обратился к четырем младшим членам своей партии — Дюрану, Гревзу, Блэку и Гордону — с такою речью:
— Для вас, господа, у нас еще несколько недель не будет никакого дела. Вследствие несчастного случая — к сожалению, они у нас не редки — в нашем предприятии произошла остановка. Отдыхайте пока от дороги, ходите на охоту, ловите рыбу, катайтесь — здесь есть что посмотреть и чем поразвлечься. Для вас найдутся у нас и ружья, и рыболовные снаряды; мы можем также дать вам лошадей, пока отдохнут ваши. Позабавьтесь, пока есть время.
Молодые люди не заставили его повторять это дважды. Как скоро наступало утро, они отправлялись кто в лес, кто к реке, стреляли карибу и прочую дичь, ловили громадных лососей, ходили даже на медведя, словом, проводили время приятно и не без пользы, так как их охота и рыбная ловля доставляли свежую провизию к обеду. По вечерам обыкновенно собирались они вместе, курили и болтали о том, о сем, чаще всего строя предположения, чем заняты их «старшие», как они называли Бернета, Мак Грегора и сэра Джорджа, которые почти безотлучно находились при работах. Но с расспросами к ним они не приставали, зная, что разгадка придет в свое время. Так текли дни за днями, тихо, мирно, пока, наконец, трагическое приключение не нарушило этого приятного однообразия.
— Никак а не могу понять, что за человек Бернет, — сказал Блэк однажды вечером, когда они собрались все четверо в доме в ожидании обеда, который всегда подавался поздно. — Он для меня самая неразгаданная личность, какую я когда либо встречал. Всегда озабочен и всегда вежлив, постоянно серьезен, а между тем относится так снисходительно к нашим подчас легкомысленным выходкам. Утром он уходит из дома одетый чисто, опрятно, словно в гости, вечером возвращается весь черный, как трубочист. Не выберешь время и потолковать с ним; утром он так сосредоточен в своих мыслях, что к нему не подступишься, вечером так утомлен, что жаль его тревожить.
— Он, кажется, до сих пор не знает, как нас зовут, — заметил Гордон. — Если ему нужно сказать что либо кому-нибудь из нас, он обращается к нему со словом «мистер» и только.
— А все-таки он славный малый! — воскликнул Дюран.
— И я того же мнения, — согласился Гревз.
Оба очень симпатизировали ученому: Дюран проектировал сделать его героем трехтомного романа, а Гревз замышлял списать с него шильонского узника или кого-нибудь в этом роде.
— А что вы скажете о Мак Грегоре? — спросил Блек. — Этому, кажется, сами черти служат.
— Черти не черти, возразил Гордон, — а, пожалуй, что близко к тому. Если ему удалось забрать себе в лапы такого чертовски полезного человека, как сэр Джордж, значит ему, как говорится, бабушка ворожит. Ведь такого козыря, как наш баронет, днем с огнем поискать: и умен, и практичен, а богат-то как! Я думаю, он один стоит…
Гордон приостановился, недоумевая даже, в какую сумму оценить баронета.
— Обедать, господа! — воскликнул Мак Грегор, входя в комнату. Бернет и капиталист вошли вслед за ним; у каждого была в руках бумажка, испещренная цифрами и фигурами, и каждый, подходя к столу, как бы нехотя сунул свой листок в карман, словно жалея, что приходится откладывать в сторону деловые соображения для такого пустого процесса, как обед.
Все сели за стол. Разговор за обедом обыкновенно шел живо; один молчаливый Бернет редко вмешивался в него, хотя, очевидно, отдыхал и развлекался, прислушиваясь к болтовне остальных». Но в этот вечер на трех «старших» напала какая-то сосредоточенность, а, глядя на их серьезные лица, присмирели и младшие. Все мало-помалу совсем примолкли; тишина в комнате нарушалась только отдаленным гулом, доносившимся с заводов.
— Боюсь, что вы приехали сюда раненько, Стерлинг, — сказал, наконец, Мак Грегор, обращаясь к капиталисту с необычайною для него торжественностью.
— А что? — осведомился баронет с удивлением.
— На заводе народ волнуется. Ходят слухи, будто большая часть мешков, что вы привезли с собой, полна золотых монет.
— Хоть бы и так, что ж из этого?
— А то, что, во-первых, рабочие легко могут потребовать прибавки платы, которая, как вы сами знаете, у нас и без того ненормально высока, и в случае отказа забастовать, что было бы для вас крайне нежелательно. Во-вторых, они, чего доброго, затеют перерезать нас всех. За деньги этот народец на все пойдет, особенно мулаты — сущие дьяволы.
