Бросок на Луну - [2]

Не буду излагать всех доводов, мне до сих пор стыдно, что я уступил, согласился предать товарищей. Тщательно высчитанная секунда настала, когда мы были в тени Земли и на миг для нас наступило затмение Солнца. Ванденберг и Краснин, честные ребята, думали, что я вместе с ними пройду ещё один круг, а потом мы все вместе тронемся в путь. В жизни не чувствовал себя таким подлецом, как в ту секунду, когда я повернул пусковой ключ и ощутил рывок моторов, уносящих меня прочь от матери-Земли.

Следующие десять минут мы были заняты только нашими приборами, проверяли, как «Индевер» выдерживает расчётную орбиту. Наконец вырвались из объятий Земли, выключили моторы, и почти тут же ночная тень сменилась слепящим солнечным светом. Теперь до самой Луны — пять суток беззвучного полёта по инерции — не будет ночи.

Уже тысяча миль отделяет нас от Третьей космической и наших товарищей. Через восемьдесят пять минут, в назначенный срок, Ванденберг и Краснин выйдут на старт и ринутся следом за мной. Но догнать меня невозможно. Хоть бы не очень сердились, когда встретимся на Луне…

Включив кормовую телекамеру, я увидел далёкое светящееся пятнышко. Третья космическая только что вышла из земной тени. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что «Годдард» и «Циолковский» не парят там, где я их покинул…

Оба корабля шли в полумиле от меня, не отставая ни на шаг. Мгновение я глядел на них, не веря собственным глазам, и вдруг понял: не только англичанам пришла в голову блестящая идея… «Ах, черти, обманщики!» подумал я. И рассмеялся. Только через несколько минут я вспомнил о Командном пункте и успокоил озадаченных наблюдателей. Всё идёт по плану правда, не по тому плану, который объявлен первоначально…

Потом в эфире зазвучали смущённые голоса: мы поздравляли друг друга с успешным стартом. А вообще-то, мне кажется, в душе каждый из нас был рад такому обороту дела. Остальную часть пути нас разделяло самое большее несколько миль, а садились мы так согласованно, что тормозные ракеты трёх кораблей одновременно обожгли своим дыханием поверхность Луны.

Ну хорошо, не совсем одновременно. Я мог бы, конечно, с гордостью сослаться на показания приборов, подтверждающих, что «Индевер» опередил Ванденберга на две пятых секунды. Но ведь ровно на столько же Краснин опередил меня.

Учитывая дистанцию — двести пятьдесят тысяч миль, — думаю, что вы поместили бы всех троих на верхнюю ступеньку пьедестала почёта…

РОБИН ГУД, ЧЛЕН КОРОЛЕВСКОГО ОБЩЕСТВА

Мы прилунились на рассвете долгого лунного дня. Равнину исчертили длинные — на мили — косые тени. Чем выше солнце, тем они будут короче, а в полдень почти исчезнут. Но до полудня пять земных суток, до ночи — ещё семь. Впереди почти две недели дневного света, потом солнце зайдёт, и царицей неба станет голубая Земля.

В первые дни было столько хлопот, что почти не оставалось времени для исследований. Надо было разгрузить корабли, освоиться с необычной обстановкой, как следует овладеть большими и малыми электровездеходами, расставить герметичные купола, в которых нам жить и работать, пока не придёт пора возвращаться. На худой конец можно оставаться в кораблях, но там и тесно, и неудобно. Конечно, в куполах тоже не слишком просторно, но после пяти дней в космосе они показались нам роскошными апартаментами; длинные трубы, соединённые с воздухоочистителями на кораблях, позволяли дышать вполне сносным воздухом. Естественно, американцы соорудили себе самый вместительный купол, со всевозможными приспособлениями, включая горячую мойку для посуды. Не говоря уже о стиральной машине, которую они охотно одалживали нам и русским.

Десять дней спустя, уже «под вечер», мы наконец-то завершили организационный период и могли подумать о серьёзных научных исследованиях. Состоялись первые несмелые вылазки в неизведанные просторы вокруг базы. Конечно, у нас были подробнейшие карты и фотоснимки района, в котором мы прилунились, но они подчас оказывались удивительно обманчивыми. На карте маленький бугорок, а для человека в скафандре — целая гора; гладкие равнины местами покрывала глубокая, по колено, пыль, которая чрезвычайно затрудняла ходьбу. Но всё это, разумеется, пустяки, и слабое тяготение возмещало многие неудобства.

По мере того как у учёных копились наблюдения и образцы, росла нагрузка на радио- и телевизионные каналы с Землёй, и наконец узлы связи перешли на непрерывную работу. Мы дорожили каждой минутой: даже если нам самим не суждено вернуться на Землю, туда попадут собранные нами знания.

Первая автоматическая грузовая ракета прилунилась за два дня до заката, точно по расписанию. Мы приметили на фоне звёзд пламя тормозных двигателей, потом оно вспыхнуло снова, уже перед самой посадкой. Собственно посадку мы не могли видеть с базы, для безопасности ракета садилась в трёх милях от неё. А на Луне три мили — это за горизонтом.

Когда мы подошли к ракете-автомату, она уже стояла на амортизирующей треноге, чуть накренившись, но целёхонькая. И груз был в полной сохранности, от приборов до продовольствия. Ликуя, мы отвезли всё на базу и, с некоторым опозданием, отпраздновали покорение Луны. Люди потрудились основательно, не грех было и отдохнуть.