Бросок кобры - [14]

Когда Аляшин выехал с Садового кольца на проспект Мира, Гуров поднес к губам рацию и сказал:

– Станислав, начинай.

– Понял, – ответил Крячко. “Жигуленок” ГАИ поравнялся с “Волгой” преследователей, замигал правым поворотом, инспектор спустил боковое стекло, махнул жезлом, приказывая остановиться.

Водитель “Волги” взглянул на инспектора ГАИ недоуменно, затем повернулся к сидевшему рядом Назиму Рзаеву, сказал:

– Придется тормозить, не отстанут.

Тот не ответил, лишь проводил взглядом удалявшийся “Мерседес” Аляшина и не обратил внимания на “Пежо” с Гуровым, который следовал за “мерсом”.

– В чем дело? – грубо спросил Рзаев у инспектора, который, не обращая на пассажира внимания, обратился к водителю, представился, сухо сказал:

– Права, техпаспорт.

– Я ничего не нарушал, командир. – Водитель протянул документы. – Обслуживаю депутатский корпус.

– Здравствуйте, – сказал Крячко, подходя к машине с другой стороны, спросил у Рзаева: – Извините, вы депутат Думы?

– Я человек!

– Извините, в машине присутствует депутат Думы? – спросил Крячко. – Нет? Прошу всех предъявить документы.

– Ты кто такой? – вспылил Рзаев. Сидевший на заднем сиденье русский парень ткнул узбека в бок, протянул Крячко свой паспорт, спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Случилось. – Крячко положил паспорт в карман. – Проедем в отделение, я объясню. А вы пока втолкуйте своему темпераментному товарищу, что в Москве не принято так разговаривать с сотрудником милиции.

– Вы в штатском.

– В отделении я предъявлю свои документы, поверьте, вам мало не покажется, – ответил Крячко.

Инспектор забрал у водителя права и техпаспорт, сказал:

– Перейдите в нашу машину, “Волгу” поведу я сам.

– Знал, что этим кончится. – Водитель направился к машине ГАИ.

После того как “Волгу” преследователей остановили, Гуров догнал “мерс” Аляшина, посигналил, показал в окно жезл ГАИ. Аляшин припарковался, Гуров сел рядом, предъявил удостоверение, сказал:

– Борис Федорович, вы ведете себя, мягко выражаясь, неосторожно, нам необходимо поговорить. Подъезжайте на Житную к министерству, я буду вас ждать у центрального входа.

– А в чем, собственно, дело? – спросил было Аляшин, потупился. – Хорошо, хорошо, еду.

В кабинете Гуров снял плащ, указал Аляшину на стул.

– Раздевайтесь, Борис Федорович, присаживайтесь, разговор предстоит неприятный.

– Снова о брате? – Аляшин тоже стянул с себя куртку, сел. – Убили Анатолия, убили. И я не знаю, кто и за что убил. Я это говорил в прокуратуре десятки раз. Что вы от меня хотите?

Гуров смотрел на Аляшина, морщился, молчал.

– Думаете, я молчать не умею и у меня нервы не в порядке? Хватит, меня мучили в прокуратуре! На ваши вопросы я отвечать отказываюсь!

– Тяжелый случай, – сказал негромко, как бы себе, Гуров. – Полагаю, в вашем поколении клинические дураки перевелись. Скажите еще, что будете жаловаться прокурору.

– Говорить не буду, пожалуюсь обязательно. Зря я поехал добровольно, надо было вас послать куда подальше.

– Действительно, жаль. – Гуров кивнул, оглядел полную рыхлую фигуру парня, которому, наверное, не было и тридцати. – Окажи вы сопротивление, я с таким удовольствием набил бы вам морду. Хватит дурака валять, может, у вас времени невпроворот, у меня ограничено.

Гуров редко разговаривал прямолинейно, тем более грубо, но что-то в сидевшем рядом парне крайне раздражало, и сыщик распустился, ему стало стыдно. Он прекрасно видел, что бравада, с которой держался Аляшин, лишь дешевый блеф, на самом деле парень растерян и сильно трусит.

– Хорошо, – Гуров достал сигареты, предложил Аляшину закурить, но тот отказался. – Я извиняюсь, что позволил себе говорить в подобном тоне. Начнем сначала, от печки. Вашего старшего брата Анатолия Федоровича Аляшина расстреляли из автомата. Человека не расстреливают случайно, по ошибке, пьянке или сгоряча. Банк, которым руководил ваш брат, разорился, оказался несостоятельным должником. Верно?

– Я член правления, но это чистая фикция. Я никогда ничего не решал, лишь выполнял отдельные поручения брата. – Аляшин передумал и взял из лежавшей на столе пачке сигарету, закурил.

– Вам неизвестно, чтобы с брата требовали срочно вернуть деньги, угрожали?

– Как это неизвестно? – возмутился Аляшин. – Постоянно требовали и угрожали!

– После смерти брата его наследником являетесь вы? Насколько велика задолженность банка и собираетесь ли вы ее выплачивать?

– Это зависит от того, поддержит ли нас Центробанк и расплатятся ли с нами должники.

Гуров понял, что вновь ведет разговор неверно. Сыщик ничего не понимал в банковском деле.

– Я в вашем деле не разбираюсь. – Гуров тоже закурил, выдержал паузу. – Я знаю, что вам выставлены определенные условия. Вы способны их удовлетворить и вообще собираетесь это делать?

– Я уже сказал, что погашение долгов зависит не от меня.

– Однако ваши кредиторы считают иначе, и вы прекрасно об этом знаете.

– Ерунда, ничего я не знаю.

– Судя по материалам, которыми располагаю я, вас убьют в ближайшее время, – безразлично ответил Гуров. – Счет идет на дни.

– Откуда? – Аляшин поперхнулся, вытер лицо платком. – Вы ошибаетесь. Кредиторам моя смерть невыгодна.