Бронзовый грифон - [3]

– Вы слушайте дальше! Сила воли и воля к победе! Твердость характера, умение рискнуть всем и победить!

– Ну, право же, коллега! – улыбнулся декан. – Не приходит ли вам в голову, что речь идет об игре в кости или карты? Зачастую гороскопу допускают двоякое толкование…

– А то и троякое, – заметил Гольбрайн, теребя нижнюю губу.

– А это? Как вам понравилось? Честолюбив и добьется желаемого. Одержит три великие победы на поле брани. Двух королей низложит и одного возведет на престол.

– Ну… – замялся мэтр Тригольм, а Гольбрайн только вздохнул.

– Что, уважаемые коллеги, нечем крыть?

– Оставьте ваш жаргон для портовых притонов, – с неожиданной злостью ответил мэтр Гольбрайн.

– Вы, кажется, забываетесь! – Гусь принял позу записного фехтовальщика.

– Ну, что вы мне сделаете? – насупился Гольбрайн и развернул плечи. Носельм хоть и был лет на десять моложе, невольно попятился – сложением его коллега-астролог ничуть не уступал лесорубу. – На дуэль вызовете?

– Мэтр Тригольм, я попросил бы призвать к порядку…

– Коллеги, не будем ссориться! – Декан примирительно воздел руки. – Случай действительно весьма запутанный. Но налицо желание фра Антоло перепроверить им же полученный результат…

– Значит, сам чувствует, что глупость получилась! – горячо воскликнул Носельм. – Сила воли и воля к победе! Упрямство, как у итунийского быка, – в это я еще поверю! Но воля к победе…

– Мэтр Тригольм, – вмешался Гольбрайн. – Я заявляю как человек, все зубы проевший на составлении гороскопов, ошибка если и есть, то столь мизерная, что не в состоянии повлиять на конечный результат. Я сам не понимаю, как такое может получиться, но ведь получилось! Поразительно, неправдоподобно, но, похоже, правда.

– Да что вы такое говорите! Заступаетесь за богатенького хлыща! Чем прославился этот… Как его?

– Фра Антоло.

– Да, именно, Антоло! Чем он прославился за семь лет учебы? Пьянками? Поножовщинами? Походами по сомнительным домам?

– Вы его там встречали? – усмехнулся Гольбрайн.

– Вам не уязвить моего самолюбия! – Гусь вздернул подбородок. – Это общеизвестно! Провинциал, разбогатевший на торговле шерстью!

– Положим, не он, а его отец… Или, пожалуй, дед, – глубокомысленно изрек декан. – А ведь и правда, как я об этом не подумал. Фра Антоло один из немногих студентов, ни разу не имевший задолженности по оплате учебы…

– Это не дает ему права составлять фальшивый гороскоп, пропитанный пустым бахвальством и неуважением к более образованным и повидавшим жизнь людям!

Гольбрайн покачал головой, но никак не прокомментировал последнее высказывание коллеги. Вместо него высказался декан:

– Прошу запомнить, мэтр Носельм, что мне одинаково дороги все студенты – и уроженцы Аксамалы, и самые захудалые провинциалы. И поверьте мне, Табала – это еще цветочки по сравнению с Окраиной. Я готов учить хоть великана из Гронда или дроу из северных гор, если они покажут соответствующее прилежание и будут исправно вносить оплату за обучение.

– Деньги, деньги, деньги… Как много они решают в наше время… – картинно прижал пальцы к вискам Носельм.

– Да! Деньги! – отрезал Тригольм. Несмотря на пухлые щечки и объемистое, «уютное» брюшко, он умел быть тверже лучшего клинка, когда возникала необходимость. – Прошу заметить, мэтр Носельм, ваше жалование ровно наполовину финансируется из этих денег и лишь наполовину – из императорской казны.

– Мальчик всегда показывал отменное прилежание на лекциях и практических занятиях, – добавил Гольбрайн. – А его похождения после занятий… Это не наша забота, а городской стражи.

– Такие, как он, порочат высокое имя Императорского аксамалианского университета!

– Такие, как он, прославят его имя, если гороскоп оправдается хотя бы на треть.

– Коллеги, коллеги! Хватит препираться! Нам надлежит принять решение по экзаменационной работе фра Антоло, а не предопределять его дальнейшую судьбу.

– Тем паче что он сам ее определил! – Гусь брезгливо отбросил пергамент.

– Пусть так. Прошу, тем не менее, высказываться. Мэтр Гольбрайн.

Профессор вздохнул, подергал себя за нижнюю губу.

– В целом я бы оценил работу на «хорошо». Наличие ряда незначительных неточностей, должен признаться, ухудшает впечатление от выполненной работы. «Хорошо»!

– Мэтр Носельм.

– «Неудовлетворительно»! Эти, с позволения сказать, неточности способны так исказить истину… Мне думается, речь следует вести не о неточностях, а о грубейших ошибках, выдающих полнейшую несостоятельность экзаменуемого!

– Спасибо, мэтр Носельм, – декан кивнул. – Ну, а теперь скажу я. Я доверяю вашему наметанному глазу, коллега… – Поклон мэтру Гольбрайну. – И охотно разделил бы ваш праведный гнев, коллега… – Поклон Носельму. – Увы, слишком часто в последнее время мы выпускаем студентов, не вполне соответствующих высоким требованиям, предъявляемым Империей Сасандры. Увы… Но в данном случае, мне кажется, выпустив фра Антоло, мы ничем не ущемим интересов державы. Мальчик показал себя прекрасным геометром и арифметиком… Да, низкий результат в музыке. Но, должен признаться, не каждому это дано – все в руках Триединого. Что же касается астрономии – даже сомнительный результат свидетельствует об определенных познаниях фра Антоло. Что, собственно, подтверждает и мэтр Гольбрайн. Думаю, его работу можно оценить на «удовлетворительно» и поздравить мальчика с окончанием подготовительного факультета. Будут еще возражения?