Бронированный штурмовик Ил-2 - [16]
Не раз мы приводили примеры необыкновенной живучести и надежности Ил-2. Эти качества, а похвастаться ими вто время мог далеко не каждый самолет, были предусмотрены еще в ходе проектирования и обеспечивались совокупностью целого ряда решений, заложенных вею конструкцию: наличие бронекорпуса, простота систем и агрегатов, высокие летные данные, мощное оружие. Летчики с большой теплотой вспоминают этот самолет, нередко называя его своим спасителем. Летчик-штурмовик, Герой Советского Союза Г.Гофман в письме С. В. Ильюшину писал: “Хочу от всего сердца поблагодарить Вас за Ваш замечательный самолет Ил-2, на котором я совершил 160 боевых вылетов и налетал 190 часов. Номер самолета № 1873290. За все эти вылеты самолет ни разу нс отказывал. За это время на нем после выработки ресурса сменили первый мотор, и сейчас почти выработан ресурс второго мотора. За время боевых действий лот самолет получил много повреждений от зенитной артиллерии противника и восстанавливался силами полевых армейских мастерских. Несмотря на огромное количество заплат, он не изменил своих качеств”.
Живучесть самолета подтверждает и летчик-штурмовик 210 ШАП В.С.Фролов. В составе группы из 16 самолетов он вылетел на задание. Уже над целью, услышав команду:
“Атака, бомбы!”, он нажал на кнопку и... потерял сознание. Струя воздуха, врывающаяся через разбитое стекло фонаря, привела его в чувство. Перед самой землей ему с трудом удалось вывести машину из пологого пикирования. Приборы нс работали, с правой стороны фонаря выбито бронестекло, форточка отсутствовала, не было связи с воздушным стрелком. Но мотор работал, и самолет продолжат полет на малой высоте. С земли по самолету стреляли, со всех сторон опутывая трассирующими нитями. В довершение всех бед на израненный самолет сзади напали “мессершмитты”. Штурмовик спасли наши истребители, оказавшиеся поблизости. Осколками разорвавшегося снаряда летчик был ранен в голову, плечо, руку и ногу. Управлять самолетом становилось все труднее, глаза застилало кровавым туманом. Последнее, что увидел и запомнил летчик из того полета — купол церкви, которая, он знал, стояла недалеко от аэродрома. О том, что было дальше Фролов узнал позже со слов своих товарищей.
Даже получив такие повреждения самолеты возвращались на базы.
Одноместный штурмовик переделанный в двухместный в фронтовых условиях. Видна самодельная рама крепления пулемета и отверстие в задней части фонаря для стрелка. Вдоль фюзеляжа приклепаны два лонжерона из металлических профилей, усиливающих жесткость хвостовой части при повреждениях фюзеляжа.
Рассказывает Г. Ф. СИВКОВ — руководитель полетов, находившийся в тот момент на аэродроме: “Ожидаем возвращения группы с боевого задания. Вдруг летит один самолет на высоте примерно 200 метров. В чем дело?.. Заходит на посадку, одна нога выпущена, другая болтается. В плоскости и фюзеляже огромная дыра. Думаю, как может самолет лететь с такой дырой и не переломиться? ".Ил "намеревается произвести посадку с края аэродрома, как видно, чтобы не загородить дорогу остальным самолетам. После выпуска щитков самолет сразу начинает терять высоту. Весь разбитый, с огромной дырой, он и так имел больше сопротивление, а тут еще и щитки. Выпущенной ногой он цепляется за капонир и начинает разваливаться на тысячи деталей. Мотор в одну сторону, плоскости в другую. Хвостовое оперение перескочило через кабину и зарылось в землю... Мы подбежали, стали искать экипаж. Воздушный стрелок лежал среди обломков. Он погиб от разрыва снаряда. Ищем летчика, где же он? Разобрали обломки, и вот среди них весь в крови лежит Вася... Десять дней врачи боролись за его жизнь, и все это время он не приходил в сознание. А через некоторое время снова был вместе с нами ”.
Не менее интересный случай произошел с летчиком-штурмовиком 198 ШАП А.А.Ефимовым. Летом 1943 года, во время налета на станцию Богодухов его самолет попал в зону интенсивного зенитного огня. Яркая вспышка ослепила глаза — снаряд попал в бронекорпус, но самолет слушался рулей и можно было продолжать атаку. Осматривая самолет после посадки, техник вдруг закричал: “Командир, как же ты жив остался?” Оказалось, что защищавшая передний бензобак броня была пробита. Снаряд разорвался внутри бака и разворотил его. Сработавшая система нейтрального газа, заполнившего свободное пространство в бензобаке, предотвратила пожар. Взрыва не произошло.
Подобных примеров масса. Если летчик был жив, а мотор продолжал работать, самолеты даже с очень серьезными повреждениями благополучно дотягивали до своего аэродрома или производили вынужденную посадку на своей территории. Иногда разрушения конструкции был столь значительны, что трудно понять, каким образом машина могла держаться в воздухе. Однако, несмотря на это, инженерно-технический состав в тяжелейших условиях фронтовых аэродромов восстанавливал их в самые короткие сроки. За считанные часы на “Илах” заменяли крылья, хвостовые части фюзеляжей с оперением, меняли моторы, ставили заплаты на обшивку, стальными профилями усиливали разрушенные силовые элементы конструкции. Случалось, деформированные лопасти воздушных винтов выправляли кувалдами, а то и просто между двух деревьев. Если не хватаю нужных запасных частей, их снимали с разбитых самолетов, не подлежащих восстановлению. Подбитый штурмовик, севший вне аэродрома, транспортирован! в полк, либо ремонтировали прямо на месте посадки силами выездных ремонтных бригад.
