Бронированный кулак вермахта - [23]

12.15. Полковник Бюхтинг, начальник связи армии, докладывает, что узел связи на новом командном пункте будет полностью оборудован к 15.30.

12.40. Мы обсуждаем обстановку с генералом графом Барбасетти, начальником итальянского штаба связи. Он сообщает, что танковая дивизия «Литторио» находится на подходе и ее передовые подразделения этой ночью будут в районе Эль-Газалы. Но итальянское верховное командование еще не дало разрешения на участие дивизии в боевых действиях.

12.50. 21-й итальянский корпус доносит по радио, что все части 15-й танковой дивизии на побережье сменены.

13.15–13.50. Получено несколько донесений от итальянской танковой дивизии «Ариете», а также от 3-го и 580-го разведотрядов о том, что все беспокоящие атаки 7-й английской моторизованной бригады южнее и юго-восточнее Эль-Адема отражены.

15.00. Я с частью офицеров оперативного отдела перемещаюсь на новый командный пункт. В пути мы попадаем под артиллерийский огонь с юга и несколько раз подвергаемся атакам с воздуха.

(Третий офицер штаба с остальными офицерами оперативного отдела остаются на старом командном пункте до тех пор, пока я не сообщу, что новый командный пункт начал работать.)

15.45. Я являюсь на новый командный пункт и узнаю, что командующий прибыл туда раньше меня.

16.15. В моей машине происходит обмен мнениями между командующим и фельдмаршалом Кессельрингом. Роммель докладывает об обстановке и объясняет свое намерение атаковать Тобрук с юго-востока. Кессельринг обещает поддержать наступление всей имеющейся в его распоряжении авиацией. Он объясняет, что 15 июня, а также сегодня его части не имели возможности поддерживать танковую армию, поскольку они действовали против шедшего в Мальту английского конвоя.

18.15.21-я танковая дивизия овладела пунктом Сиди-Резег.

19.00. Я докладываю обстановку Роммелю. Он отдает следующие распоряжения на 17 июня: «Продолжать действия по захвату внешних оборонительных сооружений Тобрука, завершить окружение крепости и сдерживать силы противника на востоке и юге».

Вооружение и техника

В своих мемуарах Роммель пишет[55]: «Северная Африка с полным основанием может считаться театром, где военные действия носили самый современный характер… Только в пустыне смогли найти полное применение и широкое развитие те принципы боевого использования танков, которые были теоретически разработаны перед войной. Только в пустыне развертывались настоящие танковые сражения с участием большого количества танков»[56].

Нельзя понять сущность ожесточенных танковых сражений в Западной пустыне, если не упомянуть о боевой технике обеих сторон. Вопреки общепринятому мнению, немецкие танки по своим качествам нисколько не превосходили танки наших противников, а по численности мы всегда были слабее. Во время операции «Крузейдер» в ноябре 1941 года англичане наступали, имея 748 танков, в числе которых было 213 «матильд» и «валентайнов», 220 «крузейдеров», 150 крейсерских танков более старого образца, чем «Крузейдер», и 165 «стюартов» американского производства. Наша танковая группа могла противопоставить им лишь 249 немецких и 146 итальянских танков. Итальянские танки с их недостаточной броневой защитой и 47-мм пушками с низкой начальной скоростью снаряда значительно уступали всем типам танков противника и к тому же были механически непрочными.

В числе немецких танков было 70 машин T-II — они были вооружены лишь тяжелыми пулеметами и поэтому могли использоваться только для целей разведки.

Основную массу наших сил составляли 35 танков типа T-IV и 139 машин T-III (у нас имелось также пять английских «матильд», о которых мы были высокого мнения).

Танк T-IV завоевал у англичан репутацию грозного противника главным образом потому, что был вооружен 75-мм пушкой. Однако эта пушка имела низкую начальную скорость снаряда и слабую пробивную способность, и хотя мы и использовали T-IV в танковых боях, они приносили гораздо большую пользу как средство огневой поддержки пехоты[57]. T-III, входившие в состав танковой группы во время операции англичан «Крузейдер», имели только 50-мм пушку с малой начальной скоростью снаряда; как теперь признают английские специалисты, она была ничем не лучше двухфунтовой пушки. По толщине брони наши танки также не превосходили машины англичан.

Английские пехотные танки «Матильда» и «Валентайн» имели более сильную броневую защиту, и даже «крузейдеры» и «стюарты» были защищены лучше, чем наши T-III. Например, максимальная толщина брони танков T-III, участвовавших в боях в ходе операции «Крузейдер», составляла 30 мм, тогда как «крузейдеры» имели лобовую броню толщиной 47 мм, а «стюарты» — 44 мм[58].

Чем же тогда следует объяснить блестящие успехи Африканского корпуса? По моему мнению, наши победы определялись тремя факторами: качественным превосходством наших противотанковых орудий, систематическим применением принципа взаимодействия родов войск и — последним по счету, но не по важности — нашими тактическими методами. В то время как англичане ограничивали роль своих 3,7-дюймовых зенитных пушек (очень мощных орудий) борьбой с авиацией, мы применяли свои 88-мм пушки для стрельбы как по танкам, так и по самолетам. Вноябре 1941 года у нас было только тридцать пять 88-мм пушек, но, двигаясь вместе с нашими танками, эти орудия наносили огромные потери английским танкам. Кроме того, наши 50-мм противотанковые пушки с большой начальной скоростью снаряда значительно превосходили английские двухфунтовые пушки, и батареи этих орудий всегда сопровождали наши танки в бою. Наша полевая артиллерия также была обучена взаимодействию с танками. Короче говоря, немецкая танковая дивизия была в высшей степени гибким соединением всех родов войск, всегда, и в наступлении и в обороне, опиравшимся на артиллерию. Англичане, напротив, считали противотанковые пушки оборонительным средством и не сумели в должной мере использовать свою мощную полевую артиллерию, которую следовало бы обучать уничтожению наших противотанковых орудий.