Броненосец «Адмирал Ушаков» - [9]

15 числа корабли, не успевшие загрузиться углем, продолжали его приемку, а остальные занялись пополнением с транспортов своих боевых запасов, а также принимали консервы, расход которых в море был весьма велик. 16-го апреля отвели на капитальную чистку и приборку судна и на мытье людей. После долгого тропического плавания и постоянных работ по перетаскиванию угля из одного помещения в другое все ощущали настоятельную потребность отмыть въевшуюся в тело угольную грязь.

Ровно в полночь в судовой церкви была отслужена торжественная заутреня. И радостное чувство, всегда сопутствовавшее этой пасхальной службе, на этот раз невольно смешалось с острым ощущением тоски от сознания своей оторванности от всего родною и заброшенности среди пустыни океана.

Насколько позволили обстоятельства, в кают-компании после заутрени все же устроили кое-какое скудное разговение. На другой день были спущены катера и кают-компании обменивались между собой визитами и поздравлениями. А 18-го апреля началось движение вперед.

С рассветом разбросанные корабли подтянулись в колонну, транспорты заняли свои места, и ровно в 8 часов утра с подъемом флага мы тронулись к выходу из Индийского океана, столь милостиво относившегося к нам за весь долгий переход. Еще с ухода из Либавы на “Ушакове”, как и на прочих судах отряда был заведен порядок ежедневного полного приготовления броненосца к отражению минных атак. И где бы мы не находились, у берегов ли или же среди океанского простора, все равно за полчаса до захода солнца билась неизбежная "дробь-атака", все переборки задраивались, башни поворачивались на траверзы, а остальные пушки ставились в должных направлениях, причем один борт назначался дежурным.

Теперь же с приближением к Малаккскому проливу все предосторожности усилили, и ни один огонек, ни один забытый иллюминатор не выдавал даже на близком расстоянии мерно движущейся во тьме длинной линии броненосцев и транспортов. Около полуночи мы проходили мимо Пуловея. Ночь была захватывающая по своей красоте, тихая, темная, а на небе, засыпанном звездами, сверкал чуждый нам Южный крест. Справа мелькали огоньки маяков, и то появлялись, то снова исчезали еле приметные светлые точки береговых огней… И вдруг с берега пахнуло сильным ароматом цветов и каких-то пряных растений…

В кают-компании. "За победу"

Слабый ветерок порывом донес до нас этот одурманивающий аромат и быстро пронес его дальше, но, помню, долго стоял я словно очарованный, и обыкновенно тяжелая вахта “собачка” на этот раз не доставляла ничего, кроме наслаждения.

Около трех часов из-за Пуловея показался какой-то большой, по всему борту ярко освещенный пароход. Он лег с нами одним курсом, затем обогнал и как-то странно, в один миг исчезли все его яркие огни, и когца через час рассвело, то его и следа не оказалось. Плавание Малаккским проливом было очень интересно, благодаря живописным его берегам. Сначала пролив очень широк, но постепенно сужается, так что путь лежит между хорошо видимыми зелеными берегами* Особенно красив левый берег Малакки, весь покрытый густыми чащами пальм и других тропических растений, доходящих местами до самой воды. После целого месяца пребывания в открытом океане картины зеленых зарослей в высшей степени приятно ласкали плаза.

Ночью на 20 апреля нас застигла страшной силы тропическая гроза, которой разразилась наконец масса туч, каждый вечер собиравшихся с заходом солнца на горизонте и расходившихся к рассвету, несмотря на прорезывающие их по ночам гигантские молнии. Но в эту ночь небо не поскупилось и окатило нас таким ливнем, что все наши кильватерные огни моментально скрылись из виду, и мы чуть друг друга не растеряли.

А эти кильватерные огни помещались в коробках с такой узкой прорезью, что стоило впереди идущему судну рыскнуть в сторону на 30 градусов от курса, как огни его тотчас же скрывались от идущего сзади.

И много напряженных минут пришлось из-за этого вынести вахтенным начальникам "Ушакова", так как на идущем впереди броненосце управление во время похода было неудовлетворительное, и Миклуха постоянно сражался с "тамошней публикой", разнося ее при помощи своего излюбленного огромного рупора-мегафона.

Три дня шли мы Малаккским проливом и в ночь на 21 апреля должны были миновать наиболее интересное и важное место, а именно проскочить мимо Сингапура. Как сейчас помню этот наш полный интереса и оригинальности прорыв. Ночь была хотя и звездная, но очень теплая, ветер дул прямо в лицо. Во втором часу ночи один за другим стали открываться огоньки пригорода Сингапура, и пока лишь яркое светлое зарево показывало место еще невидимого, но освещенного города.

Корабли подтянулись ближе друг к другу, дан был одиннадцатиузловой ход, и в абсолютной темноте, с потушенными верхними кильватерными огнями, руководствуясь лишь еле приметными нижними, бесшумно скользили по черной гаади воды их черные силуэты, оставляя лишь змеившийся за кормой фосфорический след. Но вот обогнули поворотный бакан, и слева показался весь блистающий, залитый яркими огнями Сингапур, а с обеих сторон мигали огоньки стоявших на рейде судов.