Бродяга - [69]

— А ну дыхни, — потребовал тот, что пониже.

— Так и есть, пьяный. Пошли в дежурку.

По пути, Север пробовал договориться, предлагал денег, в ответ услышал лишь смешок.

— Иди, иди, ишь денег он предлагает.

Зашли на вокзал, прошли в отделение. Там, Севера засунули в клетку. Через полчаса заглянул долговязый сержант. — Ты что ли хохол, — спросил у Севера, и не дожидаясь ответа, ударил что есть сил под дых. Боль была невыносима. Ребра и так болели, что Север не мог дышать полной грудью, а тут еще это. Он застонал. Его стон еще больше разозлил сержанта. Он сбил его с ног, стал топтать ногами. Антон потерял сознание. Очнулся от воды льющейся на голову. Перед ним стоял молодой лейтенант. Увидав, что Антон очнулся, перестал лить воду.

— Кто такой?

Антон, повторил свою историю, добавив, что, так как документов нет, то он хотел электричками добраться до границы с Украиной. Лейтенант недоверчиво выслушал его, затем велел идти за ним. Вышли с вокзала, у входа стоял милицейский уазик. Ехали недолго. Сначала по можайке, потом свернули налево. Перед ними находилось ОВД Кубинки. Старое, одноэтажное здание, справа от входа находилась штрафплощадка. Они зашли внутрь здания. Слева дежурная часть. За невысоким барьером сидел дежурный. За спиной у него находилось две двери. Та, что слева была оружейной, та что справа камерой. Севера ввели за барьер, открыли двери камеры и втолкнули внутрь.

— Посиди немного, пока не протрезвеешь, — сказал ему лейтенант.

Двери захлопнулись. Ни сигарет, ни зажигалку у него не отобрали, также оставили деньги. Камера не более полутора метров длиной и примерно столько же в ширину. У стены напротив входа, во всю длину лавочка. Антон присел. Над дверью, под самым потолком пробивался свет. Там была небольшая ниша для лампочки, закрытая решеткой, но самой лампочки не было. Глаза все же постепенно привыкали к темноте, можно было рассмотреть противоположную стену. Север попробовал прилечь. Лавка была такая узкая, что помещалось половина спины. Все же он кое-как приспособился. Стал собираться с мыслями, но его отвлекло, что-то непонятное, он почувствовал несильный укус, в тыльную часть запястья. Зажег зажигалку. То, что он увидел, поразило его. На руке сидело не менее пяти клопов. Стряхнув их, он присмотрелся к лавочке, на которой сидел. Прямо по доске ползали насекомые, в щели между досками их было такое множество, что наводило мысль о муравейнике. Но это был не муравейник, это был клоповник! Внимательно оглядев всю камеру, он обнаружил, что вся она оббита вагонкой, под вагонкой находился рубероид. Здесь было не просто тепло, стояла жара. Для клопов, здесь, несомненно, был настоящий рай. Чья-то изощренная фантазия сконструировала эту клетку единственно с одной целью. Это была настоящая камера пыток. Каждые две-три минуты, Север проводил ладошкой по руке, и каждый раз раздавливал не менее пяти-шести кровососов. На полу творилось тоже самое. Они были повсюду. Воевать с ними не имело смысла, их было слишком много. Через пару часов сидения, его спортивные штаны на бедрах, там, где он время от времени проводил рукой, пропитались кровью. Мозг сверлила одна и та же мысль, — Что им от меня надо?

Послышался шум, двери распахнулись, — Выходи!

Жмурясь от света, Север вышел из камеры. У дежурки стоял летеха, что привез его. Младший сержант, совсем еще сосунок вывел Севера на улицу, велел отряхнуть одежду и только после этого его повели в кабинет к операм. Войдя, он увидел все того же летеху и еще одного в штатском. Усадили на табурет. Ноги привязали веревкой к ножкам. Руки также опутали веревкой, расположив их по швам и пропустив веревку под сиденьем. Север стал абсолютно беспомощным. Заговорил, опер в штатском. Смысл его речи сводился к следующему: Два дня назад, рыбаки обнаружили труп, в озере недалеко от Старого городка. Антону было предложено признаться в том, что он по пьяни убил собутыльника, нанеся ему, удар бутылкой по голове, затем скинул труп в воду.

Север, конечно, знал, что менты иногда вешают висяки на людей, не совершавших этих преступлений, но чтобы такое случилось с ним, он даже представить себе не мог. Он ясно дал понять, что ничего у них не выйдет. Опер достал из сейфа эбонитовые нунчаки, передал лейтенанту, сам же на руку намотал солдатский ремень. Через десять минут методичного избиения, Север потерял сознание. Почки были отбиты напрочь. Более двух недель после этой экзекуции, он мочился кровью. Когда пришел в себя, летеха ему сказал, — Ну что ты выеживаешься? Ведь все равно во всем сознаешься. А нет, так у тебя ни паспорта, ни каких-либо документов не имеется. Отвезем в лес, пристрелим как собаку и кинем на обочине. Подумаешь, еще один бомж крякнул или сочтут за бандитские разборки. Давай, решайся.

Север отрицательно замотал головой. В это время в кабинет забежал дежурный. — Там жмура нашли, кавказской национальности, деньги, золото все при нем. По ходу разборки. Вам, надо ехать на место обнаружения.

— Запри его, — указал на Севера летеха.

— Куда? Там сейчас пятерых привезли, этот просто не влезет.

— Решай сам, мы поехали, — они вышли из кабинета.