Бродяга. Путь ветра - [46]
— Что ты увидел? — спросил Бродяга, стараясь, чтобы голос остался спокойным. — Говори.
— Скажу, сейчас скажу! — взахлеб затараторил Кайт. — Только… пообещай мне одну вещь.
— Ну конечно, — усмехнулся Ян. — Без торговли ты бы не был самим собой. Чего ты хочешь?
— Покинь город как можно скорее. Лучше — сейчас. По крайней мере, прежде, чем здесь будет Гэйнар. Пожалуйста.
— Хваленое энгвальтское гостеприимство, — вздохнул Бродяга, пожав плечами. — Хорошо. Это все? Тогда говори.
— Ты чего-то ищешь, — сосредоточено, словно вспоминая, произнес Кайт. — Ищешь, рискуя жизнью и теряя то, что есть у тебя сейчас. Но не остановишься, пока не найдешь. Сначала, увидев тебя на пути сюда, я испугался — из волшебников Ордена сейчас тут только я и есть. Думал, ты собрался мстить. Энтви упоминал на совете, что напал на твой след. Напал, да и пропал… не буду спрашивать, что с ним сталось, что он тебе сделал — не мое дело. Но суть не в том.
— В чем же? Пока что ты не сказал мне ничего нового, — сухо ответил Ян.
— Ты найдешь ответ там, где все началось, — прозвучало еле слышно. Кристаллик едва мерцал, голос заглушался треском и шорохами.
— Где? — Ян обтер ладонь о полотенце, осторожно взял кристалл пальцами и плеснул в него Силы.
— Тебе виднее, — тихо, медленно и внятно ответил Кайт. — Нет, я вправду не знаю. Понял одно: «Там, где все началось»… Все, Ян. Надеюсь, больше не столкнемся. Прощай.
Вот, значит, как.
Говорливый рыжий Кайт. Быстрые зеленые глаза, озорной вихор, обезоруживающая улыбка…
Наверное, к лучшему, что Ян не увидит его таким, каким он стал теперь.
Бродяга задумался так глубоко, что не сразу услышал шепот:
— Да, и еще просьба… ну, ты, наверное, и сам понял. Раствори…
Кристалл вспыхнул в последний раз и погас. Ян поднялся с кровати, взял плошку и шагнул к бадье. Сунул руку в воду и тихо ругнулся: остыла.
Осень в Ак-Торанских предгорьях наступила рано, тихо соскользнув с гор. Миновала луга и пастбища, влажной ладонью тумана тронула леса, и, прежде чем добраться до вечно неспокойной границы меж Садмой и Роттаром, спустилась в котловину, где гнездился Крофтон. Город этот — скорее, впрочем, поселок — не заботился даже о том, чтобы огородиться стеной. Тяжелая копоть над месторождениями горной смолы защищала его с одной стороны, давние и крепкие связи местного цеха смолокуров со всеми владетелями Юга — с другой. Войска удельных княжеств, медленно, но верно добивающихся независимости и королевского герба, хранили в арсеналах «торанскую смесь» как последнее, крайнее средство, оставляющее за собой мертвую выжженную пустошь. Поэтому против всякого, кто пожелал бы единолично властвовать над смолокурнями Крофтона, немедленно поднялись бы все остальные, забыв на время межусобную грызню.
Горная смола, источник благополучия и богатства Крофтона, была и неотъемлемой частью его повседневной жизни. Улицы городка не были вымощены — их покрывала смесь мелкого щебня и переваренной смолы. Перегонкой той же смолы получали масло для уличных фонарей и воск, из которого лили свечи. Жители предгорий говорили полушутя, что в Крофтоне той же смолой и питаются — шутки шутками, а в лабораториях Торинга время от времени бродили идеи о превращении густой маслянистой жидкости в съестное.
Пока же обитатели Крофтона с удовольствием насыщались хлебом, мясом и овощами, купленными за «смоляное золото». Своих полей и пастбищ у города не было, как не было рядом и деревень: прокопченные, промасленные песчаные поля окружали котловину, и лишь постоянный приток свежего воздуха сверху, с перевала Джейрат, спасал жителей Крофтона от удушья.
Трактир «Смоляная бочка» — место, где заключались и щедро обмывались сделки самого разного уровня — считался, наряду с управой и цеховым домом гильдии смолокуров, средоточием крофтонской жизни. «Управа — наш мозг, гильдия — сердце, — говаривали крофтонцы, добавляя задорно: А „Смоляная бочка“ — печень!» Наряду с винами Юга, роттарским элем и горькими настойками Рэль-Итана, здесь подавали «горную слезу» — прозрачный и невероятно крепкий напиток, секрет изготовления которого гильдия смолокуров хранила чуть ли не ревностнее рецепта пресловутой «торанской смеси». Вместо вывески над дверью висел бочонок — просмоленный, естественно, и окованный узорными обручами. Потолок зала, в который приходилось спускаться по вытертым каменным ступеням, был сводчатым — и свод был вымощен огромными дубовыми клепками, напоминая, опять-таки, внутренность здоровенной бочки. Само собой, столы в этом заведении были сделаны из бочек — стильно, но не весьма удобно. Табуретами служили бочонки, столь мастерски раскрашенные под смолу, что приезжие, впервые попав сюда, опасались прилипнуть, сев на них.
У окна, занавешенного неожиданно чистой шторкой, трапезничали смолокуры: трое старых, носящих черный с багровым цеховой плащ с небрежным изяществом, и юнец, только что испытавший пробную партию смеси и тем доказавший свое право на куцую черно-алую накидку, место за праздничным столом рядом с бывшим наставником и слово «мастер» перед именем.
— Жахнуло-то как, а?! — возгласил он, осушив очередную (и явно лишнюю) кружку. Старший из смолокуров досадливо поморщился. Другой — лысый, но с широкой густой бородой смоляного цвета, отметил, ни к кому особо не обращаясь:
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Прошло два года с тех пор, как Рю потерял приемного отца, и он осмеливается надеяться, что нашел покой. Но клинки ночи живут с мечом, и когда новый вид воинов угрожает Южному Королевству, Рю и Морико попадают в разные края известного мира, чтобы раскрыть тайны, которые никто не трогал сотни лет. Три Королевства охватывает хаос, два клинка ночи должны решить, где их место. Прятаться негде, и тайны, которые они раскроют, смогут изменить мир навеки.
Под полным контролем Джури и в абсолютном хаосе, Лила погружается в пучины ада, чтобы освободить Малачи от существ, которые десятилетиями жаждали мести. Но у Судьи своеобразный взгляд на ведение дел, и Лиле приходится работать на пару с Анной — новым капитаном, у которой очень личная миссия. Вместе они проникают в самое ужасное царство, с которым она когда-то встречалась в Царстве Теней — суровая местность, управляемая Мазикиными.Ставки как никогда высоки, и Лиле приходится принять помощь — и любовь — от людей, которых она едва ли знает или доверяет.
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.