Бродяга. Путь ветра - [26]
Тень скользнула по песку — и этого было достаточно. Бросок, взмах клинка, каскад движений столь быстрых, что глаз не уловил бы их — движений, отработанных за долгие годы. Но противник был не менее умелым, чем она сама…
«…решил, видно, что она мертва — и, боюсь, ненамного ошибся…»
«… опасно. Но ты прав — ее нельзя было там оставить…»
«Не шумите, ребята. Она очнулась».
Голоса оборвались, и Мариэль, которая только-только начала прислушиваться к ним, поняла: говорили о ней. Как долго она пробыла без памяти, что с ней происходило, где она была сейчас — все это еще предстояло выяснить. Но самое главное: она была жива.
Туман перед глазами и в мыслях рассеивался медленно. Сначала сквозь него проступило одно лицо — внимательное, настороженное, без страха и злобы… но не такое, как то, в проулке. Мужчина — высокий, худой, сероглазый, щеки впалые, на правой шрам, — чем-то походил на морехода. Может быть, взглядом, одновременно сосредоточенным и нацеленным куда-то вдаль. Ему, скорее всего, принадлежал второй голос — глубокий, звучный, чуть усталый; голос человека, привыкшего, что его слушают. Другой — коротко стриженый подросток с резкими чертами смуглого лица и глазами разного цвета — наверное, говорил вначале.
Третий голос звучал совсем иначе. «Женщина, — подумала Мариэль. — Лет тридцати. Таким голосом хорошо говорить с детьми». Приложив немалое усилие, повернула голову. И очень удивилась.
Говорившая выглядела ее ровесницей — и полной противоположностью. Миловидное лицо, аккуратный, чуть вздернутый носик, приятная округлость щек, щедро припорошенных веснушками («поцелуями лета» называли их на севере, и девушки дорисовывали их настоем трав, — но у Третьей веснушки были свои, очень естественные… как, впрочем, и она сама).
— Спасибо на добром слове, хоть и не сказанном, — проговорила Третья и, смешно фыркнув, сдула упавшую на глаза густую каштановую челку. — Только не надо называть меня Третьей. Я — Гленна.
Сказать, что Мари опешила — мало. Потеряла дар речи? Так он к ней еще и не вернулся. Нет, ее удивила не легкость, с которой девушка прочла ее мысли… Но назвать свое истинное Имя кому попало?
— Уж кому попало, тому попало, — согласилась Гленна, подмигнув. — Кто другой после такого и не выжил бы.
Привстав, она наклонилась над ней, взяла за руку, чуть сжав запястье. Рука была мягкой; взгляд глубоких, словно море, глаз — тоже.
— Лежи спокойно и ничего не говори, — сказала Гленна. — Тут ты в безопасности.
И словно в ответ — или в насмешку — снизу послышался стук, уверенный, гулкий. И такой же голос пророкотал:
— Властью Кай-Харуда, отворите.
Мари замерла: голос был тот самый — из проулка.
— Зар-раза, хвоста не заметил, — парень досадливо дернул плечом, одним движением поднялся на ноги и, чуть пригнувшись, шагнул к ступеням. Красиво шагнул, быстро, плавно. Мари не успела определить, какая школа боя выработала такую походку — невесть как опередив парня, у двери уже стоял Второй.
— Тот, кто лишен Имени, здесь не имеет власти, — ответил он, не повышая голоса.
И, прислушавшись к ошеломленной тишине за дверью, добавил:
— Хаш-фа эйн каи-т'Аль…
«Уходи, во имя Настоящего», — перевела про себя Мари, глядя, как Второй спокойно поднялся по лестнице и отхлебнул воды прямо из стоявшего на столике кувшина, не наливая в чашку.
За дверью затихали, удаляясь, шаги. И сама дверь исчезала, таяла льдинкой на солнце, обращаясь в глухую стену.
Все произошедшее заняло считанные мгновения — никто не успел даже испугаться. «Xотя, — подумала Мари, скользнув взглядом по лицам, — они и не испугались бы».
— Опять вперед меня поспел… — сокрушался тем временем паренек, с размаху шлепнувшись обратно на скамейку. — Как?
— Не спешил, вот и поспел, — усмехнулся Второй, садясь рядом. — А если сильно спешить, и оплошать недолго… Дверь, например, не убранной оставить…
Он улыбнулся. Эта улыбка оказалась последним, что Мари увидела, прежде чем уснуть. То ли благодаря улыбке, то ли — гибким сильным пальцам Гленны, сумевшим распутать последние нити гибельных чар и спетой ею же колыбельной, спала Мари крепко и спокойно.
Пляска двух вихрей, двойное плетение смертельных узоров — так выглядит бой мастеров меча… но если речь идет о магах — добавьте к этому еще и постоянное напряжение Силы, готовой и ударить, и укрыться. Добавьте скорость движений, нарушающую привычные законы мира, уберите — или хотя бы ослабьте — силу тяготения, и увидите приблизительно то, что творилось ранним утром на западном берегу острова Хьор.
Само время вело себя так, словно клинки сражающихся могли его ранить: то сворачивалось тугим клубком, то растягивалось почти на разрыв… И вдруг застыло, обрывая схватку и сменив шум боя тишиной. Слышалось лишь тяжелое дыхание и скрежет металла о металл: клинки, столкнувшись в противоборстве, замерли. Сталь на сталь, воля против воли, сила — на силу, и никто не двинется первым, не рискнув при этом жизнью.
Глаза в глаза: кажется, взгляды тоже высекают искры. Напротив — ледяная голубизна, безжизненное спокойствие разума, устремленного в никуда, растворенного в океане Силы. Где она видела этот взгляд прежде?
Слишком многое изменилось и продолжает меняться. Каково это встретить ту с которой был в своей одной из жизней? Каково вновь всё это вспоминать и оглядываться. Задаваться вопросами… Вопросами от которых больно. За спиной в каждом из миров было что-то или… Кто-то… Оставлен. Шутки кончились. Больше нет возможности убежать и спрятаться. Они находятся за спиной… Уязвимые и слабые. Те, кто стали для меня всем. Первая жизнь уже давно похожа на негатив… От человека слишком мало осталось. Что же… Буду защищать их как умею… Как привык.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
