Бродский и судьбы трех женщин - [3]

В начале было Слово, и Слово было: «Маршал Ворошилов на лыжах»

В конце 80-х годов прошлого века, когда Иосиф Бродский уже был нобелевским лауреатом, ректор Килского университета в Средней Англии показывал свое хозяйство коллегам-преподавателям из перестроечной России. В гостиной старинного университетского строения из красного кирпича ректор рассказал нам историю большого камина викторианской эпохи, а потом заметил, что в этих стенах некоторое время жил великий князь Михаил Романов, внук Николая I, с супругой, внучкой А.С. Пушкина, Софьей Николаевной Меренберг. Затем ректор представил гостям профессора кафедры славистики Валентину Полухину и попросил ее провести русских коллег по университету.

Красивая женщина с шалью, наброшенной на плечи, не говоря ни слова ни о камине, ни о Михаиле Романове, сразу же с места в карьер объявила, что в университетской библиотеке часто работает Бродский, и это основная достопримечательность Килского университета.

Надо заметить, что Бродский, хотя к тому времени и получил Нобелевскую премию, но широкому кругу читателей на родине был мало известен. Мой коллега, пытаясь поддержать разговор, понимающе закивал головой и радостно объявил, что он знает такого художника – Бродского и видел его картину «Маршал Ворошилов на лыжах».

Валентина пристально посмотрела на моего коллегу, слегка улыбнулась и холодно произнесла: «Молодой человек, у вас такой тонкий английский юмор». Она не могла себе даже представить, что существуют люди, не знающие, кто такой Иосиф Бродский.

Коллега, приободренный похвалой, предложил Валентине сфотографироваться с ним в знаменитой гостиной у старинного английского камина.

Но Валентина, вероятно, усомнившись в «тонком английском юморе» моего коллеги, ответила: «Я сфотографируюсь только с тем из вас, кто прочитает хотя бы одно четверостишие из Бродского!» Наступила томительная пауза. Ваш покорный слуга понял, что речь идет о «чести мундира». Пытаясь не ударить в грязь лицом и поскребя по сусекам своей самиздатовской памяти, я выдохнул:

Здесь снится вам не женщина в трико,

А собственный ваш адрес на конверте,

Здесь утром, видя скисшим молоко,

Молочник узнает о вашей смерти.

Валентина подошла ко мне, подхватила под руку, и фотограф нажал на кнопку.

Так началось наше знакомство, длящееся уже более четверти века. Потом я написал стихотворение, посвященное Валентине, «Медальон, или Полторы англичанки» и снял по нему поэзофильм с рисунками А.С. Пушкина (поэзофильм «Медальон» вы можете посмотреть на YouTube, набрав в Google: Поэзофильм Медальон Марк Яковлев).

Бытие: гордыня пани Баникевич-Гронской и запах прогнившей картошки

ВП родилась в июне 1936 года в глухой сибирской деревне Урюп, куда ее предки по матери были сосланы после подавления польского восстания 1863 года. Девичья фамилия ВП – Борисова, а девичья фамилия матери – Баникевич-Гронская. Валентина хорошо осознает и самокритично говорит, что ее ершистый характер и строптивость – от гордыни польской шляхты. Гордыня, как известно, один из семи смертных грехов, но она же и достоинство, не позволявшее Валентине смириться с тяжелыми жизненными обстоятельствами и научившее ее с раннего детства говорить «нет». Как писала замечательная поэтесса Маша Калеко в «Интервью с самой собой»:

Я в городе невзрачном родилась,

где – церковка, два-три ученых сана

и крупная больница (как ни странно —

«психушка»), что за годы разрослась.

Я в детстве часто говорила «нет».

В том радости для близких было мало.

Я и сама бы, право, не желала

такую дочь произвести на свет.

(Перевод с немецкого Марины Гершенович.)

Вот один из примеров гордыни «маленькой пани Баникевич-Гронской».

Семья Валентины жила бедно, как, впрочем, и большинство семей в деревне. Да, вдобавок к этому отец с матерью развелись и завели другие семьи. У отчима было много своих детей, которые часто приезжали к отцу. Его дети ели из общей миски, и вся эта картина выглядела не очень эстетично. Маленькая и гордая пани не могла видеть это «пиршество богов» и часто уходила из-за стола голодной.

А когда мать варила гнилую картошку для свиней, то маленькая пани сидела рядом, выбирала не совсем прогнившую, чтобы хоть что-нибудь поесть. «Не обращайте внимания, – говорила мать, – наша Валентина ест только с принцами или со свиньями. Людей она не признает».

Мать Валентины оказалась недалека от истины: через полвека ее дочь, профессор Килского университета, будет обедать за одним столом с английским принцем Майклом Кентским, по матери из рода Романовых. Так что, читатель, иронизируя, шутя и мечтая, будь осторожен – мечты иногда сбываются!

Маленькая Валя рано научилась читать и считать: учебник арифметики для начальной школы Н.С. Попова, «Учпедгиз», Ленинград, 1937 г., она никогда не выпускала из рук и даже спала с ним в обнимку, вероятно, уже тогда предчувствуя, что арифметика понадобится ей, чтобы считать метафоры и другие тропы Иосифа Бродского.

Свою гордыню ВП пронесла через всю жизнь. Доказательством является другой пример из жизни «уже взрослой пани Баникевич-Гронской».

Звоню Валентине: «Как дела?» «Срочно нужны деньги на антологию поэтов о Бродском!» Меня это не удивило, потому что она всегда ищет деньги для других: то для приглашения поэтов в Англию, то для сборника русских поэтесс в английских переводах, то для антологии о Бродском, то для установки бюста Бродского в Килском университете, сейчас она ищет деньги для проведения фестиваля Бродского в Израиле…