Брод в огне - [4]

В его худшие дни Наклза даже посещала не вполне комфортная мысль, что она, уж какая ни есть, а действительно его любит, просто так, в виде исключения и ради него самого. Это было неприятно, как зубная боль.

Вода быстро принимала красновато-коричневый оттенок. Наклз бессмысленно смотрел на свое кривляющееся отражение.

«Забавно то, что к двадцати пяти годам непрерывного вранья ты продолжаешь лгать довольно бездарно. Четверть века коту под хвост. Ты ее настолько не уважаешь, чтобы думать, будто она тебе верит? Нордэны, конечно, все дуры, но даже дурам положен разумный предел. Твоя „пятница“ за этим пределом».

Наклз сморгнул. Второе ухмыляющееся лицо на поверхности дернулось и исчезло. Маг механически вылил чай в раковину и стал заваривать заново.

— А если их не будет в пятницу? — почти через четверть часа поинтересовалась Кейси, застыв в дверном проеме. Наклз испытывал некоторую благодарность за пятнадцать минут тишины и возможности спокойно выпить две полные чашки. Увы, такая радость не могла длиться вечно.

— Тогда, по всей видимости, они будут в понедельник.

— А если снова нет?

— Вторник, среда. В неделе целых семь дней, в пять из которых они легко могут прийти.

«В жизни вообще было до беса дней, когда меня легко могли прикончить. С чего бы всем силам ада сорваться с цепей именно в эту пятницу?»

Кейси смотрела ему в глаза долгим взглядом. Наверное, ждала историй о докторах и уколах с морфием или признания, что ему страшно. Но Наклз не любил пересказывать то, что все и так знали, и даже в детстве скверно умел говорить о вещах, которые его пугали.

— Если ты хочешь услышать, что я завалил тест и меня теперь непременно усыпят как собаку, то это не так, — помолчав, добавил он.

Кейси и бровью не повела.

«Да, она хочет услышать, что нужна тебе. Ты мог бы выразить эту идею изящнее. А лучше — оставить ее при себе».

Больше всего Наклза настораживал тот факт, что иногда он не мог отличить шуточки своего сомнительного спутника от собственных мыслей.

— Вовсе нет. Я просто думаю, собирать ли чемоданы, — пожала плечами Кейси.

«До того света я и без багажа как-нибудь доберусь».

— И куда мы уедем? Дай угадаю… Рэда отпадает по причине великого калладско-эфэлского стояния на реке Кайре…

— На реке Ленточке, она уже лет пятьдесят именно так называется.

Внезапно взыгравший у Кейси патриотизм в области топонимики его позабавил. Наклз вспомнил, как бесилась Дэмонра, когда он называл Ларну Ларной, и невольно улыбнулся. Бесконечно разные нордэны все же были одинаковыми. Как фарфоровые куклы в разных платьях на одной витрине. Или, скорее, как оловянные солдатики из одной коробки.

— Местное население не в курсе, ты уж мне поверь. Я родился в дыре под названием Клэвре неподалеку от упомянутой реки. Да, впрочем, как ее ни назови. Вернемся к нашему занимательному маршруту. Неужто в Виарэ?

— Чем плоха Виарэ?

— Всем хороша. И уж там-то искать беглого кесарского мага никто и никогда не додумается, — фыркнул Наклз. Удрать в этот рай земной удавалось только тем, кому позволяли это сделать. Женившимся на актрисах мальчикам из хороших фамилий, проворовавшимся министрам, удачно знавшим кого-то, проворовавшегося еще крупнее, всяческим коллегам Эйрани Карвэн, ушедшим на покой. Но уж никак не беглым вероятностникам. Бывших магов, как и бывших разведчиков, в мире не водилось.

— Да, а еще там замечательный климат, — проигнорировала шпильку Кейси. — Но если удирать — раз уж тебе угодно это так воспринимать — то только на Дэм-Вельду.

Здесь Наклзу только и оставалось, что глаза распахнуть. Он, похоже, не был единственным человеком, тронувшимся умом в этом доме.

— Боюсь даже спросить — а меня на границе задекларируют как багаж или все-таки как домашнее животное? Страшно сказать, у меня нет необходимых прививок и…

— У меня есть сто тысяч калладских марок, — холодно оборвала его Кейси и сверкнула глазами. — За такие деньги тебя признают богоравным нордэном или кокер-спаниелем. Как тебе больше нравится.

В первый момент Наклз даже не понял, что именно Кейси сказала. Упоминание крупных денежных сумм никогда не вызывало у него учащенного сердцебиения. Маг чуть ли не с подросткового возраста знал, что ни за какие деньги он не купит лишнего дня жизни, а необходимость покупать место под солнцем исчерпала себя после смерти Элейны. Деньги в достаточном количестве упрощали жизнь, но чудес не творили. Из этой предпосылки у него выросло не то чтобы легкомысленное, но довольно равнодушное отношение к капиталам. За последние двенадцать лет Наклзу удалось накопить — без особенных усилий — двадцать тысяч калладских марок. На такую сумму, к примеру, он мог бы оплачивать благосклонность дамы уровня Эйрани в течение полугода. Или спонсировать больницу и слыть меценатом. Или даже организовать свою шайку отважных идиотов самых нигилистических убеждений, снабдить их взрывчаткой и провернуть в рэдском захолустье переворот на три дня. Иными словами, это были большие деньги.

Что можно сделать на сто тысяч калладских марок, Наклз даже представить не мог.

И еще меньше он мог представить, откуда у Кейси, которая точно не промышляла нелегальными операциями со Мглой лет семь назад, взялись такие деньги.