Бриз - [26]

Впрочем, Кристина понимала, что и ее отец в какой-то мере несправедливо обошелся с ней, скрыв столь важные вещи, как обучение на юриста и чертовы пункты в проклятом завещании. Когда уже пройдут эти двенадцать месяцев властвования несносного Адриана?

Спустя полчаса Кристина, погруженная в нерадостные размышления, спускалась по лестнице, машинально одергивая короткое голубое платье из шифона, прикрывающее ее бедра, но приковывающее внимание к длинным стройным ногам. Она не любила носить брюки или длинные, как у монахинь, мантии. Хотя в запасе у нее имелось несколько подобных нарядов на случай, если для какого-то мероприятия понадобится скромная одежда.

Кристина ненавидела черный цвет. Казалось, он лишь усугублял ее и без того незавидное положение, омрачал не только ее внешний облик, но и душу. Поэтому-то она не смогла долго носить траурную одежду. Если в жизни наступила черная полоса, оставалось только надевать яркую одежду, чтобы разбавить серость и уныние.

Недоуменно оглядев пустую столовую, Кристина пришла в замешательство. Стол был накрыт для завтрака на одну персону, а она ожидала встречи с опекуном и уже даже приготовилась к его новым упрекам за опоздание. Одно из строгих правил особняка Дюмон гласило, что завтрак начинается ровно в восемь утра, а сейчас на часах уже было без пятнадцати десять.

На самом деле, Кристина мучилась от бессонницы в постели, ворочаясь с боку на бок почти всю ночь. Вспоминала, какой радостной и спокойной была ее прежняя жизнь. Как она была счастлива, даже несмотря на тоску по матери. А теперь все кардинально поменялось в худшую сторону.

— Доброе утро, — дружелюбно улыбнулась Кристина, садясь на заранее отодвинутый для нее экономкой стул. — Я сегодня немного опоздала, надеюсь, что Его Величество не будет сердиться.

— Его Величество? — приподняла седую бровь экономка, поджав губы. — Господин Адриан Дюмон улетел четыре часа назад в Лондон. Его не будет две недели.

— О…

Рот Кристины приоткрылся, а в светло-карих глазах заплясали веселые чертики. Может, не так уж все и плохо? Целых две недели отдыха от скандалов и обоюдной непереносимости. У нее появилось предостаточно свободного времени, чтобы играть на фортепиано. А ещё она сможет связаться с ректором музыкальной академии, которая приходилась Кристине крестной мамой. Эта женщина поддерживала ее желание стать преподавателем музыки. Именно она давала девушке силы и уверенность двигаться дальше, хоть отец и не одобрял теплые отношения между ними, считая, что в смерти его жены, матери Кристины, виновата ее крестная. Кристина тщетно пыталась донести ему обратное, но он не хотел слушать ее доводы.

Невозможно избежать то, что предначертано судьбой, невозможно повлиять на ход событий, потому что мы не в состоянии предугадать, что приготовил нам рок. Кристина никогда бы и не предположила, что станет зависимой от какого-то клочка бумаги, перекрывшего ей кислород. Чертово завещание!

— А вы не хотите составить мне компанию? — добродушно поинтересовалась Кристина, отламывая кусочек свежеиспеченного горячего хлеба и с наслаждением вдыхая его аромат.

— Извините? — переспросила экономка, поставив перед ней тарелку с яичницей-глазуньей и обжаренными сосисками.

Разве она ляпнула что-то непонятное? Почему экономка взглянула на нее, словно на умалишенную?

— Вы уже поели, наверное, — попыталась разрядить напряженную обстановку Кристина. — Я не привыкла завтракать в одиночестве. Когда я училась, мы с девочками всегда завтракали вместе в маленьком кафе. Там же и обедали… Я много болтаю, да?

— Я завтракаю отдельно, мадемуазель Ферро, — деловито ответила женщина, и Кристина понимающе пожала плечами. Да, похоже, эта женщина не была намерена поддерживать беседу. Подобно хозяину особняка она говорила кратко, четко и только по делу, а не так, как Кристина, которая любила бессмысленной болтовней развеять скуку.

— В таком большом доме живет так мало людей, — пробубнила девушка, обхватив пальцами стакан с апельсиновым соком. Не успела она поднести его к губам, как голос экономки остановил ее:

— Вчера поздней ночью господин Рауль куда-то поспешно уехал, и его до сих пор нет. Он также не отвечает на звонки и не взял с собой телохранителей, что бывает очень редко. Вы не знаете, что вчера было?

— Я… — запнулась Кристина, вспыхнув от прозвучавшего в вопросе косвенного намека. Похоже, эта старая женщина была далеко не так абстрагирована и глупа, как ей казалось. Она знала гораздо больше, чем произносила вслух. Неужели за вчерашней сценой в ее спальне наблюдал и четвертый свидетель? — Откуда же мне знать? Ой… Чертовщина!

То ли от внезапно охватившего ее волнения вспотели ладони, то ли лед в стакане медленно оттаивал, распространяя влажность по стеклу, но через мгновенье на ее нежно-голубом платье возле груди, расползалось желтоватое пятно. Старая женщина неодобрительно хмыкнула.

Что поделать, если Кристина никак не могла избавиться от вредных ругательств, слетающих с её языка всякий раз, когда она нервничала или злилась? Некоторые люди заедают стресс сладким, другие — выплескивают гнев и боль через слезы, а Кристине достаточно было изрыгнуть поток ругательств, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.