Британские СС - [14]

– Над чем вы сейчас работаете? – как бы между прочим поинтересовался Хут, глядя в окно.

В Норвуде был затор, машина замедлила ход. Длинная очередь ожидала под дождем, когда привезут хлебный паек. Дуглас был почти уверен, что Хут это как-то прокомментирует, но Хут лишь сжал кулак и постучал кольцом-печаткой по стеклянной перегородке между пассажирскими местами и водителем.

– Сирену включи, остолоп! – крикнул он. – Мне до вечера тут торчать?

– Сейчас в работе двое погибших во вторник на станции метро «Кентиш-таун», – начал отчитываться Дуглас. – Упали на контактный рельс. Сперва классифицировали как убийство, затем я пришел к выводу, что это двойное самоубийство – мужчина был беглым из лагеря британских военнопленных в Брайтоне. – Дуглас поскреб щеку. – Перестрелка в ночном клубе на площади Лестер-сквер в субботу ночью. Стрельбу вели из автоматической винтовки, около ста пятидесяти выстрелов – патронов у них явно хватало. По всем признакам конфликт между бандами. Собственник заведения утверждает, что выручка составляла около шести тысяч фунтов – учитывая, что он наверняка скрывается от налогов, я бы эту цифру удвоил. Управляющий и кассир погибли, трое посетителей получили ранения, один все еще в больнице.

– А что там с убийством Питера Томаса? – спросил Хут, продолжая глядеть в окно на улицы под серым дождем.

– Это случилось только сегодня утром, – поразился Дуглас.

Хут кивнул.

– Пока из опрошенных соседей лишь один заявил, что слышал выстрел, хотя врач предполагает, что смерть наступила около трех часов ночи. При убитом найдены документы на имя Питера Томаса, но есть основания предполагать, что документы поддельные. В полицейских архивах имя не значится. С отпечатками пальцев сейчас работают. Также при нем был железнодорожный билет из Брингл-Сэндс. Это небольшой прибрежный курорт в Девоне.

– Я прекрасно знаю, где находится Брингл-Сэндс, – резко сказал Хут, не отрываясь от окна.

И опять Дугласа поразила такая осведомленность – сегодня утром он сам понятия не имел, что такое Брингл-Сэндс, и разыскивал городок по атласу.

– Продолжайте, – велел Хут, не глядя на него.

– В квартире найдены предметы из военного снабжения. Ничего особенного. То, что в наибольшем ходу на черном рынке: сигареты, алкоголь, талоны на горючее. Сосед дал письменные показания, что в квартире часто бывал некий фельдфебель люфтваффе. Предоставил описание. Я отправил сержанта в полевую жандармерию выяснять этот вопрос. Теперь остается ждать, сочтут ли они необходимым вести расследование своими силами или мы можем продолжать.

– Давайте подробнее про убийство.

– По всем признакам, убийца проник в пустую квартиру и подкараулил жертву.

– По всем признакам… Но вы так не считаете?

Дуглас пожал плечами. Как объяснить немецкому офицеру, сколько трудностей с такими расследованиями? За малейшую провинность теперь полагаются настолько суровые наказания, что даже обычно законопослушные граждане готовы отчаянно врать. Дуглас Арчер понимал это и вместе со всей британской полицией закрывал на многие мелочи глаза.

– Я предполагаю, что убийство как-то связано с махинациями на черном рынке, – только и ответил он, хотя чутье подсказывало ему, что не все так просто.

Хут повернул голову от окна и улыбнулся.

– Думаю, я начинаю понимать ваши методы, инспектор. Значит, убийство связано с махинациями на черном рынке. В субботу был конфликт между бандами. Во вторник – двойное самоубийство. Так у вас в Скотленд-Ярде принято? Рассовывать по таким вот ящичкам дела, которые в противном случае пришлось бы сложить в большую некрасивую папку с надписью «не поддающиеся раскрытию»?

– Я не утверждал, что они не поддаются раскрытию, штандартенфюрер. По моему мнению, такие дела как раз довольно просты – если в них не вовлечен персонал вермахта. При таких обстоятельствах у меня связаны руки.

– Какой убедительный предлог, – произнес Хут.

Дуглас подождал. Продолжения не последовало.

– Будьте добры пояснить, сэр.

– У вас в мыслях нет связывать это убийство с «махинациями на черном рынке», – презрительно бросил Хут. – Человек на вашем месте знает в лицо каждого проходимца в Лондоне. Если бы это имело хоть малейшее отношение к черному рынку, вы бы уже взяли под локоток кого-нибудь из воротил и распорядились бы выдать убийцу в течение пары часов, а иначе пригрозили бы впаять лет десять для острастки. Ну? Можете объяснить мне, почему вы этого не сделали?

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Я не могу объяснить вам, потому что сам не знаю. Все указывает на черный рынок, но… у меня есть ощущение, что не все так просто.

Внимательно глядя на Дугласа, Хут большим пальцем приподнял надо лбом козырек фуражки. Он был красив, однако слишком бледен – как свойственно людям, проводящим жизнь за конторским столом в плохо освещенных помещениях. Его лицо почти сливалось с воротником зеленовато-серой полевой немецкой формы. Не имея возможности прочесть, что творится в голове у этого человека, Дуглас испытывал неприятное ощущение, что его-то Хут как раз видит насквозь. Но взгляда отводить не стал. Прошла, казалось, целая вечность, и Хут наконец произнес: