Британская империя - [5]

С точки зрения будущего это, очевидно, величайшее событие. Но событие может быть великим, будучи вместе с тем столь простым, что о нем мало что можно сказать: оно может почти не иметь истории. Именно так обыкновенно и смотрят на «исход» англичан; считают, что он произошел самым простым, неизбежным образом, что он представлял собою только беспрепятственное занятие пустых стран нацией, у которой оказался наибольший избыток населения и наибольшая морская сила. Я покажу, что это – громадное заблуждение; я покажу, что этот исход составляет пространную, полную и крайне интересную главу истории Англии. Я решаюсь утверждать, что в восемнадцатом столетии он определял весь ход событий, что главная борьба Англии от времен Людовика XIV до Наполеона была борьбой за обладание Новым Светом; только благодаря тому, что мы не замечаем этого, большинство из нас считает восемнадцатое столетие английской истории малоинтересным. Великим центральным фактом этого периода надо считать создание Англией в разное время двух различных колониальных империй. Судьба так сильно толкает Англию к занятию Нового Света, что, создав одну империю и лишившись ее, она создает вторую почти против своего желания.

Цифры, которые я вам сообщал, относятся исключительно ко второй английской империи, к той, которой Англия владеет и теперь. Когда я говорил о десяти миллионах английских подданных, живущих за морем, я не упомянул, что сто лет назад у Англии был ряд других колоний, достигших уже трех миллионов населения, что колонии эти отпали и образовали федеративное государство, население которого в течение столетия увеличилось в шестнадцать раз и в настоящее время равняется населению своей старой метрополии вместе с ее колониями. Перед нами величественное событие: Англия теряет империю, и из этой империи возникает новое государство, английское по расе и характеру, которое так быстро растет, что в течение одного столетия делается населеннее всех европейских государств, кроме России. Утрата американских колоний оставила в умах англичан сомнение и опасение, которые значительно определяют их взгляд на будущность Англии.

Если «исход» англичан составлял величайшее явление в Англии восемнадцатого и девятнадцатого столетий, то важнейшим вопросом ее будущего является вопрос о судьбе ее второй империи: можно ли предполагать, что с ней случится то же, что случилось с первой? В разрешении этого вопроса и лежит то поучение для англичан, которое, как я сказал вначале, должно вытекать из изучения английской истории.

За четверть века до декларации независимости Тюрго сказал: «Колонии подобны плодам: они держатся на дереве только до тех пор, пока не созреют. Как только Америка будет в силах о себе заботиться, она сделает то же, что сделал Карфаген». Неудивительно, что, когда это предсказание так замечательно сбылось, предложение, из которого оно было выведено, превратилось в умах англичан в доказанный принцип. В этом, без сомнения, лежит причина, почему они так равнодушно и без чувства удовлетворения смотрели на рост Второй империи. «Что нам за дело, – говорили они, – до ее обширности и быстрого роста? Она растет не для нас». И к убеждению, что удержать ее невозможно, они прибавили убеждение, что и не следует желать ее удерживать: историки американской войны с тем странным оптимистическим фатализмом, к которому историки вообще склонны, считали для себя обязательным заключение, что потеря колоний была не только неизбежным, но и счастливым для Англии событием. Я не стану теперь рассматривать, основательны ли подобные взгляды. Я хочу лишь указать на то, что в будущем перед Англией лежат две альтернативы и что выбор между ними является несравнимо важнейшим вопросом из всех, подлежащих ее решению. Четыре указанные группы колоний могут сделаться четырьмя независимыми государствами, причем два из них – области Канады и вест-индская группа – могут предпочесть не оставаться независимыми, а войти в состав Соединенных Штатов. Во всяком случае, английское имя и английские учреждения останутся в значительной мере преобладающими в Новом Свете, самое же отпадение может произойти так мирно, что отношения к прежней метрополии останутся дружественными. Однако подобное отпадение поставило бы Англию на уровень ближайших континентальных держав: она все еще имела бы значительное население, но население меньшее, чем Германия, и едва равное населению Франции, тогда как два государства – Россия и Соединенные Штаты – сделались бы величинами высшего порядка; у России было бы сразу вдвое большее население, чем у Англии, Соединенные Штаты очень скоро достигли бы того же. Торговля Англии подверглась бы новым опасностям.

Другая альтернатива – Англия окажется в силах совершить то, что так легко удалось Соединенным Штатам: она создаст федерацию из стран, отдаленных друг от друга. В таком случае она станет наряду с Россией и Соединенными Штатами, т. е. в первом ряду по численности населения и обширности территории, она окажется выше других континентальных государств. Мы ни в каком случае не должны принимать на веру, что это желательно. Величина не есть необходимое величие: оставаясь во втором ряду по величине, Англия, быть может, в нравственном и интеллектуальном отношении займет место в первом; в таком случае лучше пожертвовать материальным величием. Не имея права предрешать вопрос, следует ли Англии удержать свою империю, мы тем не менее считаем крайне желательным прийти после серьезного обсуждения к тому или другому его положительному решению.