Бриллианты Вольштейна - [33]

— Ехать мне далеко. Залей полный бак.

Он залил, всем своим видом показывая, как ему не хочется этого делать. Я попросил его внести стоимость заправки в счет и выкатился из гаража, взяв курс на Лонг-Айленд.

По Второй авеню добрался до тоннеля Куинс-Мидтаун, по нему из Манхэттена въехал в Куинс. Сворачивая с одной автострады на другую, пересек Куинс, округ Нассау, оказался в округе Саффолк. Если у вас достаточно денег, вам не нравится Нью-Йорк, а в округе Уэстчестер и штате Коннектикут, по вашему разумению, слишком много адвокатов и богемы, то вы, скорее всего, поселитесь в округе Саффолк. Города здесь поменьше, дома пониже и расположены на больших расстояниях. Верх я не поднимал и чуть не задохнулся от свежего воздуха. От такого мои легкие давно уже отвыкли.

Баннистер, если верить Армину, жил в Авалоне. Адрес я записал на обороте фотографии, полученной от Армина. Въехав в Авалон, я остановил машину у тротуара и рылся в бумажнике, пока не выудил фотографию. Посмотрел на нее, дабы запомнить, какой из себя Баннистер, потом перевернул и вновь прочитал адрес. Жил он на Эмори-Хилл-роуд.

Бензина еще хватало, однако четверть бака я израсходовал, а потому завернул на автозаправку. Парень в комбинезоне залил бак до горлышка, протер ветровое стекло, проверил, достаточно ли масла в картере и воды в радиаторе, попытался впарить мне новый бензонасос, а также сказал, как попасть на Эмори-Хилл-роуд. Следуя полученным указаниям, я без труда нашел улицу, а уж на ней и нужный мне дом, в котором проживал Клейтон Баннистер. Не дом — особняк, в котором невероятным образом смешались архитектурные стили XVII и XX веков, лишившись всех достоинств, но оставшись при недостатках. Ничего подобного видеть мне еще не приходилось. Барокко XX века. Летящие контрфорсы никак не вязались с большими окнами, предназначенными для того, чтобы любоваться открывающимся видом. Архитектор, должно быть, застрелился.

К особняку примыкали два маленьких домика. Один, вероятно, предназначался для гостей, второй — для автомобилей. Я увидел «роллс-„Серебряный призрак“» и «Мерседес-300». Действительно, на чем мог ездить Баннистер, как не на «роллсе» или «мерседесе».

«Шеви» я остановил напротив парадного входа. Поставил на ручник, выключил двигатель и вылез из кабины. Оглядел ухоженные лужайки, клумбы, обсаженные кустами дорожки. Набил трубку табаком, раскурил, бросил спичку на траву, в надежде, что из искры разгорится пламя. А затем, с брифкейсом под мышкой, двинулся по дороге, ведущей в ад. Вместо добрых намерений ее вымостили плитами. Когда расстояние между мной и особняком сократилось до тридцати ярдов, дубовая дверь распахнулась, и из дома выскочил человек-гора с револьвером в руке. Билли. Неуклюже подбежал ко мне и застыл, перегородив дорожку.

— Чего надо?

— Отведи меня к своему лидеру боссу. — Я показал ему брифкейс. — Для босса. Подарок. — Он протянул к брифкейсу свою лапищу, но я вновь сунул его под мышку. — Не тебе, Билли. Боссу. Мистеру Баннистеру. Королю.

Он все еще размышлял над моей тирадой, когда в дверях появился его напарник, Ральф. Быстрым шагом подошел к нам, взял у Билли револьвер, выслушал мое пожелание.

— Пойди к боссу и расскажи, кто здесь и что ему надо, — приказал он Билли. — А я подержу его на мушке.

Он стоял и держал, пока Билли нес Баннистеру добрую весть. Говорить нам было не о чем, поэтому мы обозревали окрестности. Но револьвер он не опускал. По его физиономии чувствовалось, что ему хочется, чтобы я дернулся, а он с чистой совестью прострелил бы мне живот. Я же спокойно стоял, не испытывая ни малейшего желания потрафить ему. Ральфа это огорчало. И он первым нарушил молчание.

— Я думаю, босс прикажет Билли забрать у тебя брифкейс и дать пинка.

Я молчал.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы тебе за него заплатили. Если спросишь меня, скажу, что это глупость. Он бы тебе заплатил раньше, когда просил продать ему брифкейс. Ты не продал, и тебя пришлось отделать. А теперь ты пришел, чтобы продать брифкейс? Скорее всего, тебе дадут в ухо. Мог бы сэкономить бензин и послать его по почте или позвать нас, чтобы мы забрали его. Ты опять сглупил.

Я ему не ответил. На соседнем дереве пела какая-то птаха, ветер шелестел листвой. Вновь открылась дубовая дверь, из-за нее высунулась голова Билли.

— Босс велел привести его.

Ральф, конечно, удивился, но виду не показал. Медленно кивнул, отступил в сторону, махнув револьвером в сторону особняка. Я взглянул на револьвер. Размером поболее «беретты», что лежала в моем кармане.

— Иди первым, — распорядился он. — Я пойду следом и буду держать тебя на прицеле. Так что без глупостей.

Без глупостей я обошелся. Поднялся по трем мраморным ступеням и через дверь прошествовал в холл. Билли указал мне другую дверь, в которую и вошел первым. Вела она в гостиную. Ральф последовал за мной.

Гостиная мне не понравилась. Толстый ковер, громадные балки на высоком потолке, массивная, некрасивая мебель, шкафы с книгами в дорогих кожаных переплетах. Я мог поставить последний доллар, что их не только не читали, но и никогда не брали в руки. Но смотрел я не на мебель, не на Билли и Ральфа с его револьвером, а на Клейтона Баннистера. Выглядел он совсем не так, как на фотографии. Лысина не проглядывалась, потому что даже в собственном доме он не снимал шляпы. Серые брюки, красная рубашка с отложным воротником, дорогие туфли и большая сигара, которую он не вынимал изо рта, даже когда разговаривал.