Бриллианты для диктатуры пролетариата - [77]

— А что, если вы напишете министру свои соображения по этому делу?

— Какие именно?

— Вы потребуете свободы действий, ибо арест Исаева инспирирован немцами, которые и в будущем могут сталкивать вас с Францией, Англией или Россией. Вы назовете министру фамилии нескольких ваших сотрудников, работающих откровенно пронемецки.

— Какую выгоду я получу, начав антинемецкую кампанию?

— А зачем вы определяете эту кампанию как антинемецкую? Определите ее как проэстонскую.

— Вы понимаете, как трудно мне будет после этого?

— Понимаю. Но, уповая на статус-кво, вы больше рискуете. Вы же восстанете против иностранцев, которые хотят ссорить Эстонию с соседями.

— Выгоды?

— Много будет выгод… Только еще раз проанализируйте, на чем вас может поймать Нолмар.

— Если он увидит нас вместе и будет знать, кто вы, тогда поймает. И наглухо.

— Кругом мои люди. На будущее устроим почтовый ящик и обговорим шифр.

— На этом все проваливались. Придумаем что-нибудь иное.

— Придумаем.

— Как мне искать вас завтра?

— Вот вам адрес: закажите, пожалуйста, костюм у этого мастера. Там увидимся от двух до трех.

— Хорошо.

— С Исаевым не будет никаких случайностей, если кто-то из ваших поймет, что его освобождают?

— Не знаю. Поэтому я думал, а не лучше ли провести это дело тихо, без шума и лишней огласки.

— Я за это, Артур Иванович, но боюсь, что министр потребует наказания виновных в аресте русского.

— Я не обязан знать подоплеку каждого ареста…

— Это министр не обязан знать подоплеку каждого ареста, а вы, с его точки зрения, обязаны. Давайте говорить честно: зачем вы взяли это дело себе? Рассчитывали выйти на всю сеть, связанную с Исаевым? Разве нет? Вот и приходится теперь расплачиваться. Ладно… Кулаками, которыми машут после драки, стоит бить себя по голове… По-моему, тихо это дело не провести: вам придется столкнуться с Нолмаром.

Роман точно вел свою линию: освобождение Исаева наносило удар по всей сети Нолмара в Эстонии, которая была по-настоящему опасной. Сейчас Роман бил одновременно по двум мишеням, и это был тот случай, когда он имел реальную возможность обе мишени поразить.

— Личностью нельзя стать без риска, Артур Иванович. Вы вовлечены в сложный переплет, но не надо слишком-то уж осторожничать: бейте сплеча. После двух-трех объективных допросов Исаева вызывайте тех, кто готовил на него материалы, — а это люди Нолмара, — и требуйте немедленных доказательств. Те побегут к Нолмару, а ваша наружка — следом.

— В моей наружке есть люди Нолмара.

— Обратитесь к министру обороны: блок с вами ему выгоден, пусть поможет армейская контрразведка.

23. В Москве

1

«Разрешить выезд арестованному Прохорову в сопровождении опергруппы во главе с В. Будниковым на Мерзляковский переулок для встречи с Газаряном.

Г. Бокий».

«Выйдя из Мерзляковского переулка, Газарян несколько раз проверялся, а после этого, убедившись, что нет ничего подозрительного, направился на Поварскую улицу, дом 4, квартира 9. В этой квартире проживают следующие граждане: Ивлиев — 1 звонок, Аникеевы — 2 звонка, Ловичев — 3 звонка, Шелехес — 4 звонка и Фирсанов — 5 звонков. Там он пробыл не более получаса (часы сломались, не мог определить точное время, а у помощников часов нет. Эфроимсон[28] из ХОЗУ до сих пор не выдал, хотя имеет предписание лично от Будникова). Выйдя оттуда, направился домой. По выходе его принял решение двум людям наблюдать за Газаряном, а остальных во главе с собой оставил для наблюдения за квартирой № 9 по Поварской № 4. Вскоре после Газаряна вышла старуха, которую мы довели до церкви Бориса и Глеба, где она, отслужив молебен, ни с кем в связь не входила и вернулась домой. Старуха нажала кнопку два раза, из чего можно сделать вывод, что она из семьи Аникеевых. После этого из квартиры выходил ребенок лет семи (женского пола). Ребенок играл в «дым-огонь» во дворе и никаких связей со взрослыми не имел. Третьим вышел лысый гражданин в хорошем костюме серого цвета, в башмаках на высокой шнуровке и небольшим свертком в руке. Мы довели гражданина до Кремля, где он взял в Боровицких воротах пропуск на имя Шелехеса Якова Савельевича. Эти данные я получил у Евсюкова Георгия (Юрия по-новому), который раньше работал на третьем подъезде в МЧК, а ныне стоит в бюро пропусков Кремля. Несмотря на товарищеские отношения, Евсюков отказал пропустить нас в Кремль для следования за лысым гражданином по служебным удостоверениям. Когда же он после нашего звонка в отдел получил указание пропустить нас, лысый обнаружен не был. Мы приняли его лишь через полчаса, когда он вышел из Кремля без свертка и направился в Скатертный, дом 2, квартира 6, где проживают две семьи: Шабаев и Пожамчи. Там он находится по настоящее время. Поскольку считаю нужным продолжать наблюдение и за лысым, и за Шабаевым с Пожамчи, а также за Газаряном, людей не хватает и прошу выделить еще группу в мое распоряжение.

Горьков».

2

— Почему я должен отдавать им мои камни? — пожал плечами Николай Макарович Пожамчи. Он долил Шелехесу заварки: — Не боитесь, если покрепче?

— Но я один тоже не могу дать ему все, — раздраженно сказал Шелехес. — Лейте, я не боюсь крепкого чая. Почему это должен делать один я? В конце концов, в Газаряне вы заинтересованы не меньше!