Бриллиант Фортуны - [16]

Эльстон перестал улыбаться и с удивлением взглянул на него.

– Это такая пословица, мсье, разве вы не знаете?

– Я не об этом, – еще холоднее промолвил Алексей. – Извольте объясниться, на что вы только что намекали, мсье.

Полковник Вадье нахмурился. Уже одно слово «намекали» порождало в его душе нехорошие предчувствия, – а в XIX веке это слово значило отнюдь не то же, что теперь.

– Господа, – попробовал было вмешаться доктор, – может быть, нам лучше выпить? Мускату, например…

– Я ни на что не намекал, – бросил Эльстон Каверину. – Я просто сказал то, что пришло мне в голову. Вот и все.

– В самом деле? – вкрадчиво осведомился Алексей. – Интересно, почему вам пришло в голову именно это?

Эльстон покраснел.

– Странный вопрос! – вспыхнул он.

– Не менее странный, чем ваше замечание, мсье, – парировал Каверин. Он чувствовал себя в ударе. Похоже, он наконец на верном пути.

– Я не обязан давать вам отчет в моих словах, сударь, – осадил его Эльстон.

– А я не обязан терпеть ваши оскорбления, – тут же нашелся Алексей.

– Но у меня и в мыслях не было вас оскорбить! – защищался Эльстон.

«Ага, пошел на попятную. Испугался», – сообразил Каверин.

– Однако же вы это сделали, – наседал он, – и поэтому я требую извинений.

Эльстон вспылил.

– Не вижу причин, почему я должен извиняться перед… перед… – он искал подходящие слова и не находил.

– Господа, – мягко вмешался полковник, – простите меня, но вы, по-моему, ступаете на очень зыбкую почву. Мсье Эльстон и в мыслях не имел вас обидеть, господин офицер.

– Мсье Эльстон, – повернулся к полковнику Алексей, – позволил себе нелицеприятный намек, который слышали все присутствующие. Поэтому я не уйду отсюда, пока не услышу от него извинений.

– А по-моему, вы просто не в своем уме, – бросил Эльстон высокомерно.

Доктор Лабрюни испуганно замер. Каверин, осознавая всю важность момента, очень медленно поднялся с места.

– А вот это, – сладко пропел он, сузив глаза, – уже серьезно, мсье.

– В самом деле, – решительно сказал полковник. – Такие слова людям чести не говорят.

Сам бывший военный, он мгновенно встал на сторону Каверина. «Отличный секундант», – мелькнуло в голове у офицера. Доктор Лабрюни только вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Будьте уверены, – промолвил Эльстон, очень бледный, – я сумею ответить за свои слова.

– Вот и прекрасно, – процедил Алексей. – Полковник, вы свидетель, что мне было нанесено оскорбление. Мне очень жаль, что это должно было произойти именно под крышей вашего дома, но ни вы, ни я ничего не можем с этим поделать.

Эльстон помрачнел.

– Как оскорбленная сторона, вы вправе выбирать оружие, – напомнил полковник.

– Шпаги, – ответил Каверин. – Встречаемся завтра утром, в семь часов. Кроме того, поскольку я посторонний в этом городе, я никого не знаю здесь… я прошу вас оказать мне честь быть моим секундантом и проследить, чтобы все происходило по правилам.

Полковник Вадье чопорно поклонился.

– Можете положиться на меня, мсье.

Он выпрямился и подкрутил усы.

– Мсье Эльстон? – спросил он.

– Это какое-то ужасное недоразумение, – устало промолвил тот. – Хорошо. Я попрошу дю Трамбле быть моим секундантом.

– Прекрасно, – одобрил полковник. – А как насчет доктора?

Все взоры невольно обратились к Лабрюни. Тот заметно смешался.

– Право же, господа… У меня нет необходимого опыта…

– Бросьте, Лабрюни, – добродушно промолвил полковник. – Лично я живу в этом городке уже двадцать лет и могу с чистой совестью засвидетельствовать, что вы являетесь лучшим лекарем на сто лье в округе. Составите нам завтра компанию? Я мог бы попросить Гужона, но он такой сухарь… С вами мне будет спокойнее.

– Ну что ж, – нехотя промолвил Лабрюни, – раз вы так считаете… Хорошо.

Вадье обернулся к пятому игроку, фамилию которого Алексей не запомнил. Это был рябой, невзрачный человек с крупно вырезанными ноздрями. Сидевший на нем сюртук был ему явно великоват.

– Мсье дю Плантье, мы рассчитываем на вашу скромность. В делах такого рода вовсе не обязательно, чтобы все вокруг знали о том, что готовится. Лишние толки совершенно ни к чему.

– Будьте спокойны, мсье, – сипло отвечал рябой дю Плантье. – Я не скажу ни слова ни одной живой душе.

Полковник Вадье важно кивнул.

– Вот то-то же. Сегодня я встречусь с дю Трамбле и обо всем условлюсь. А господам перед встречей я рекомендовал бы хорошенько выспаться.

Алексей молча кивнул и стал собирать свой выигрыш. Самая тягомотная часть его работы осталась позади. Теперь надо только филигранно завершить дело, и можно возвращаться домой.

– До свидания, господин полковник, и спасибо за чудесный вечер, – сказал он. – До скорого свидания, мсье Эльстон, – многозначительно добавил он.

Эльстон метнул на него хмурый взгляд и отвернулся. Каверин и доктор удалились. Им было по дороге, и, кроме того, Алексей хотел попросить Лабрюни ничего не говорить великой княжне. Но Лабрюни не стал даже заходить на виллу, а просто попрощался с офицером и зашагал своей дорогой.

Примерно в то же самое время рябой человек, одетый в дурно сидевший на нем сюртук, сел в простую карету без гербов на дверцах. Внутри было довольно темно, и оттого дю Плантье не видел лица того, кто сидел в карете.