Бретонские легенды - [39]

Делать было нечего, и пришлось господину ар Гергоаду звать портных, чтобы они сшили для девушки мужскую одежду. Они привезли в замок лучшие ткани, какие только были в стране: полотно из Руана, лен из Локронана, сатин и шелк, жемчуга и перья и все остальное, что требовалось.

Как и все девушки того времени, да и нашего времени тоже, Аргантель любила наряжаться и прихорашиваться.

Портные старались вовсю, и через несколько дней новый наряд был закончен. Старшая дочь господина ар Гергоада оделась и получила от отца увесистый кошелек с золотом, а также лучшего коня, какой только нашелся в конюшнях замка.

Попрощавшись с отцом и получив от него благословение, Аргантель вскочила на коня и пустилась вскачь по дороге, ведущей в Ренн.

* * *

Поначалу девушке нравилось путешествовать через всю страну, любоваться своим новым нарядом, боевым конем, которого снарядили для нее так, что комар носа не подточит. К тому же она гордилась тем, что отец доверил ей почетную службу, да и подумать только – ей предстояло вскоре очутиться при королевском дворе!

Но вскоре она заскучала и стала жалеть о том, что покинула родной замок. Она даже слегка забеспокоилась, когда очутилась посреди большой дубовой рощи, где вокруг нее не было ни души.

Чем дальше ехала Аргантель, тем темнее становилось вокруг: роща превратилась в лес, и радость, светившаяся на ее лице, быстро улетучилась. И вот неподалеку от источника, где девушка решила напоить коня, она увидела дряхлую старушку, которую годы согнули пополам и которая попросила милостыню Христа ради. Аргантель не была ни щедрой, ни сочувственной беднякам, хоть и видела добрый пример отца. Она даже не подумала отдать старушке одну из тех золотых монет, которые весело позвякивали в ее кошельке, привязанном к поясу. А ведь одна-единственная монетка могла бы помочь разговорить старушку, и девушка получила бы немного радости и счастья.

Аргантель сказала старушке, что ей нечего подать, и продолжила свой путь. А лесная нищенка осталась вздыхать и причитать о своем несчастии у источника.

Конь дальше скакал по дороге, и чем дальше продвигалась девушка, тем темнее становился лес. Страх постепенно охватывал Аргантель, и для того, чтобы придать себе хоть немного смелости, она запела в полный голос, как всегда делают робкие люди, чтобы избавиться от тревоги.

Эхо раздавалось по всему лесу и разносило голос гордой девушки, которая распевала песню о рыцаре из Нанта:

Ночью темной и глухой

К роднику на водопой

Вел коня красавец, рыцарь молодой.

Ехал он из Нанта, ехал он домой.

Попросил он дать ответ,

Замужем ли я иль нет.

Я не стала отпираться,

И ответила, что нет.

И надел на палец мой

Он колечко – боже мой!

«А теперь ступай домой, —

Молвил рыцарь молодой, —

И скажи своей родне,

Мол, он женится на мне,

Женится красавец, рыцарь молодой!»

Ехал он из Нанта, ехал он домой…

Но Аргантель не успела допеть песню, потому что именно в этот момент ее конь остановился как вкопанный. Огромный человек, закутанный в плащ, в широкополой шляпе, настолько широкой, что глаз его не было видно, схватил коня за недоуздок и не пускал вперед. «Кошелек или жизнь?» – закричал он грубым голосом. Аргантель перепугалась так, что задрожала от ужаса. Ей казалось, что еще чуть-чуть – и она лишится чувств от страха, упадет с коня и рухнет на дорогу. Но все же у нее хватило рассудительности отвязать кошелек от пояса и швырнуть его на дорогу. И пока грабитель нагнулся за кошельком, она успела развернуть коня вспять и помчаться назад, к дому.

Аргантель всаживала шпоры в бока коня, который мчался бешеным галопом, будто ему подпалили хвост. Девушка была не самой ловкой наездницей, и ей больших трудов стоило удержаться в седле, вцепившись что есть сил в гриву коня. Скакали они напрямик со скоростью ветра. Нижние ветки деревьев со всей силы хлестали перепуганную девушку по лицу.

После долгой и изнурительной скачки взмыленный конь очутился, наконец, у ворот замка. Старшая дочь хозяина замка не спустилась, а сползла с седла. Ее щеки были исхлестаны в кровь, а ее красивая одежда вся распахнута и разодрана, сама же она потеряла силы от страха и усталости.

Когда отец увидел Аргантель в таком состоянии, то, огорченный и раздосадованный, только и сделал, что взглянул на нее с жалостью и, ни слова не говоря, разрыдался.

* * *

Дни шли за днями, несчастный хозяин замка все печалился: та надежда, что пробилась в его сердце, угасла, как пламя свечи, когда он поговорил со старшей дочерью после ее возвращения. Он снова впал в уныние, и болезнь начала одолевать его.

Он слег в постель, его лихорадило. И тогда средняя дочь, Гвенн, стала ухаживать за отцом и начала его расспрашивать том, что за беда и что за тоска его гложет.

Болезнь ослабила господина ар Гергоада, и, как он ни крепился, как ни старался держать в тайне причину своей тоски, он не смог сдержаться и рассказал средней дочери все, что было у него на сердце. В том числе и то, как огорчила его Аргантель, вернувшаяся в замок в самом жалком виде.

– Если только в этом дело и только по этой причине ты, батюшка, болеешь и сердцем и душой, – ответила ему Гвенн, – то хватит морщить лоб! Гони прочь все грустные мысли! Чтобы сохранить твое добро и снова сделать тебя здоровым, ко двору короля поеду я и выполню уговор. И не надо думать, что, если Аргантель перепугалась разбойника с большой дороги, я тоже испугаюсь и не смогу сделать все как надо. Сестрица моя чуть что – так в дрожь. А я покажу, что я смелее ее. Только дай мне хороший меч, доброго коня, и я без капельки страха доеду до Ренна.