Бремя страстей - [21]

Бриг устроил перерыв и закурил, глубоко затягиваясь; чтобы дать плечам отдых, он при­слонился к шершавой коре единственной ели, росшей возле конюшни. Он смотрел на дом Бьюкенена и возмущался. Семья из пяти чело­век жила, словно черт знает какая королевская знать, в огромном особняке, где могли размес­титься пятьдесят семей!

— Так и думала, что встречу тебя здесь,— послышался нежный женский голос.

Бригу не нужно было оглядываться, чтобы понять: Энд­жи опять разыскала его. В третий раз за эту неделю. Она была хороша, он отдавал ей должное, гораздо красивей своей младшей сес­тры, но с такими одно беспокойство. Не от­рывая плеч от дерева, он переместился вокруг ствола и перехватил косой взгляд ее потрясаю­щих голубых глаз. Белые, облегающие бедра шорты были такими короткими, что более по­ходили на трусики, груди выпирали из черного лифчика купального костюма, который был номера на два меньше, чем нужно.

— Чем могу быть полезен? — протяжно спросил он, глубоко затягиваясь сигаретой.

Между губами у нее мелькнул кончик языка.

— Я могла бы много чего придумать.— Глаза ее озорно сверкнули, как бы говоря: ты и представить себе не можешь, что упускаешь. Она склонила голову набок, и ее волосы, со­бранные сзади в хвост, черным веером переки­нулись на грудь.— Но в данную минуту Дене требуется принести в дом лестницу. Нужно заменить перегоревшие лампочки в люстре.

— Вы хотите, чтобы я принес лестницу? — Он чуть не рассмеялся, настолько нелеп был предлог, чтобы завязать с ним разговор.

Она улыбнулась.

— Не я, а моя мачеха. И неважно, вы или кто-то другой. Вы первый, кто мне попался на глаза.— Она перекинула волосы за спину и взглянула на его сапоги, которые он здорово извозил в конюшне. — Правда, надеюсь, вы соизволите снять сапоги перед тем, как войти в дом? Дена яростный поборник чистоты. — Подмигнув ему, она отвернулась и с важным видом удалилась, покачивая на ходу бедрами и поводя руками, в такт движения которых мотался хвост по ее спине.

В гараже он отыскал высокую стремянку, скинул сапоги прежде, чем подняться по ступе­ням крыльца черного хода, и протащил стре­мянку через кухню в вестибюль, где над блес­тящим мраморным полом на высоте пятнадца­ти футов висела люстра из хрусталя и бронзы.

Дена рвала и метала. Гости вот-вот придут, а несколько лампочек вдруг неожиданно по­гасли.

— Не знаю, что могло с ним случиться,— раздраженно говорила она; в уголках ее рта залегли тонкие морщинки.— Прислуга, кото­рая убирала, должна была сказать мне об этом заранее.— Она посмотрела на Брига, и ноздри ее чуть дрогнули, в холодных глазах мельк­нула брезгливость, когда она окинула взгля­дом его фигуру от дырявых носков до грязной рубашки из белой хлопчатки.

Бриг решил не обращать внимания на ее откровенно презрительный взгляд и невозму­тимо установил стремянку под люстрой. Дена Бьюкенен сама вышла из небогатой семьи. Правда, в ее жилах не текла цыганская или индейская кровь, насколько ему было извест­но. Она была дочерью фермера и швеи, кото­рые отправили ее учиться в коммерческий кол­ледж. После окончания его она получила рабо­ту в контору Бьюкенена и много лет была личным секретарем Рекса. Когда его обожа­емая первая жена отошла в мир иной, Дена оказалась под рукой, чтобы восстановить раз­битую жизнь Рекса Бьюкенена… Не прошло и года после похорон Лукреции Бьюкенен, как они поженились, а спустя еще восемь месяцев родилась Кэссиди… Дена Бьюкенен, в девичес­тве Миллер, повидала множество драных но­сков за свою жизнь.

Бриг выкручивал и вкручивал лампочки, сознавая, что женщины наблюдают за ним. Дена — со сдержанным презрением, Энджи — с интересом, а притаившаяся на лестничной площадке второго этажа Кэссиди — с любо­пытством. Она избегала Брига последние два дня после их разговора возле конюшен, и те­перь, вкручивая последнюю лампочку, он под­нял голову, поймал ее удивленный взгляд и подмигнул ей.

Кэссиди занервничала и хотя выглядела ис­пуганной, словно кролик, попавший ночью в луч света автомобильных фар, глаз не отвела и не отступила в тень. Она была отважной, он оценил это.

Бриг спустился вниз и сложил стремянку. Энджи, видимо, в пику мачехе, положила ла­донь ему на руку.

— Спасибо, — сказала она с мягкой улыб­кой. — Может, мы угостим вас чем-нибудь хо­лодненьким? Коку? Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче? Мой отец припрятал в холо­дильнике одну бутылку, которую привез…

— Мистер Маккензи еще работает…

Он скорее почувствовал, чем увидел, как напряглась Дена, но ее слова означали, что он должен знать свое место. Бриг послал Эн­джи улыбку.

— Думаю, мне лучше отказаться. Работа ждет,— растягивая слова, ответил он. Затем, уже оборачиваясь к Дене, добавил: — Может, зайду как-нибудь в другой раз…

Энджи подняла изящную бровь.

— Ловлю вас на слове,— сказала она, до­трагиваясь кончиком указательного пальца до его рубашки на груди. Даже через рубашку он почувствовал, как его кожа воспламенилась от легкого прикосновения ее плоти, такой близ­кой сейчас. Интересно, подумал он, заметила ли Кэссиди его волнение, потом решил, что ему это безразлично, и понес лестницу через черный ход. Он не мог не увидеть припар­кованный возле гаража чистенький «корветт». Красная машина сверкала в лучах полуденного солнца, а два парня, Бобби Алонсо и Джед Бейкер, стояли, небрежно прислонившись к крылу автомобиля, со скрещенными ногами и сложенными на груди руками.