Бремя одежд - [17]

– Итак, что у нас есть? – он на миг задумался. – Парочка роз вас удовлетворит?

– Роз? О, Бен, это будет просто замечательно.

В теплице оставалось не более полудюжины роз, и когда Бен любовно срезал три штуки, подравнял стебли и протянул цветы Грейс, она с искренним чувством проговорила:

– О, как это мило с вашей стороны, Бен.

Как будто это был подарок из его собственного сада.

– Не стоит благодарности, мэм.

– Спасибо, Бен, – Грейс повернулась и по дорожке, огибавшей огород, побежала к задней двери, позабыв о том, что ей не стоит передвигаться подобным образом. Она вбежала в кухню с криком: «Посмотрите, миссис Бленкинсоп, что я выклянчила у…» – и осеклась. Рука с розами медленно опустилась. Возле посудного шкафчика стоял молодой человек. Он был в грубой рабочей одежде, в руке держал кепку. Какой-то миг он молча смотрел на Грейс, потом произнес:

– Доброе утро.

– Это Эндрю Макинтайр, мэм. Он принес викарию сообщение. Я сказала, что вашего супруга нет дома.

Грейс положила розы на стол и спросила:

– Что-нибудь передать?

– Мистер Тул просил сказать, что в четверг состоится верховая поездка. Если викарий захочет, подготовят лошадь и для него.

– О, – несколько удивленно произнесла Грейс. – Мистер Тул обычно звонит.

– Сегодня утром он дважды пытался дозвониться до вас, но линия была занята, а я как раз проходил мимо…

Грейс смотрела на молодого человека, ожидая, когда он закончит фразу, но этого не случилось, и она поблагодарила:

– Спасибо, – потом повторила: – Спасибо. Я передам.

Он кивнул, повернулся к миссис Бленкинсоп и коротко сказал:

– До свидания.

В окно Грейс видела, как высокий, довольно неуклюжий гость пересек внутренний двор, потом поинтересовалась:

– Он из нашего прихода, миссис Бленкинсоп?

– Из нашего, избави Господи от таких прихожан. Но по вашему лицу, мэм, я могу судить, что вы раньше не встречали этого человека. Ничего удивительного: он редко появляется в этих местах, только по необходимости. Он живет в районе горы Пик, там у них дом.

– Так далеко? Наверное, поэтому я никогда не видела его в церкви.

– Ха! А в церкви вообще никого из Макинтайров не увидишь, мэм. Они англиканской церкви не признают. Они же шотландцы, все держатся друг за дружку… Правда, все шотландцы такие суровые, неразговорчивые типы, как вы считаете, мэм?

– Я почти не знаю их.

– Ну, по собственному опыту скажу вам, что они именно такие. Вот эти Макинтайры живут здесь уже лет пятнадцать – срок немалый, верно? – но и сейчас все знают о них не больше, чем в тот день, когда они приехали, за исключением того, что мать Эндрю была какой-то там учительницей, а отец не ходит – он вроде калека с артритом… ленится, наверное, потому что когда захочет, то может передвигаться с помощью палок. Насколько я знаю, он и палец о палец не ударил все эти годы – только сидит и вырезает фигурки животных, да иногда продает их. Они живут лишь за счет Эндрю, и если хотите знать мое мнение… – миссис Бленкинсоп вдруг замолчала. Потом сказала: – Викарий, мэм. Я только что видела, как он вошел в дом.

– Ой, правда? – Грейс едва удержалась, чтобы не броситься к двери. Взяв розы со стола, она проговорила: – Я унесу их в гардеробную, здесь они вам мешают.

Но едва обитая зеленым сукном дверь кухни закрылась за Грейс, она тут же бросилась бежать – через холл, в кабинет Дональда.

– Привет, дорогой, – она обняла мужа за шею, розы в ее руке колыхались над его головой. – Посмотри, что я выпросила у Бена, – закричала она взволнованно. – Три самых лучших. Я его приручила, теперь он будет есть у меня с ладони.

Дональд закрыл глаза, притворяясь, что не хочет смотреть на нее, и с шутливой строгостью сказал: – Жене викария не пристало быть такой самодовольной и тщеславной.

– О, Дональд, – она прижалась лицом к плечу мужа и засмеялась, но тут же подняла голову, когда он уже не шутливым, а довольно осуждающим тоном продолжил:

– Жаль, что садовник срезал их. Я думаю, розы смотрелись бы лучше и жили бы дольше, если бы их оставили в естественных условиях. Сейчас их очень мало, и ими было бы так приятно любоваться в это время года.

Грейс перестала обнимать Дональда, посмотрела на него, потом опустила глаза и тихо сказала:

– Да, да, конечно, ты прав, Дональд. Я поступила глупо – буквально выклянчила у него эти розы. Извини.

Тот факт, что были срезаны цветы, вызвал раздражение Дональда, но он был бы еще более раздражен, если бы узнал, что садовник сделал это добровольно, без какого-либо нажима. С ее стороны, было глупо хвастаться тем, что «Бен будет есть с ее ладони». И Грейс опять повторила:

– Извини.

– Чего уж, все равно розы уже срезаны.

– Не сердись.

– Я не сержусь.

– Поцелуй меня.

Дональд поцеловал ее и отвернулся. Нервно, с неестественным оживлением, Грейс воскликнула:

– А у меня есть подарок для моего хорошего мальчика, – она выдержала паузу. – Мистер Тул приглашает тебя в четверг на верховую поездку.

Дональд повернулся, и его глаза заблестели от удовольствия.

– Он звонил?

– Нет, он пытался дозвониться утром, но не смог, поэтому послал к нам одного из своих работников, Эндрю Макинтайра. Ты знаешь кого-нибудь из Макинтайров? Я и не подозревала об их существовании, хотя мне казалось, что я знаю здесь всех на много миль вокруг.