Бремя Могущества - [66]

Теперь он уже не пожирал все вокруг. Тело его разветвлялось, сеть ширилась непрерывно, но теперь он, впитав в себя достаточно органики, мог, наконец, приступить к осуществлению своего плана. Несмотря на весь свой злой гений, он был все–таки не более, чем просто машиной, вещью, созданной лишь с одной–единственной целью, и которая могла лишь выбирать между выполнением своего задания и гибелью. Но как могло погибнуть то, что никогда не жило?

Ровно через час мы возвратились в трущобы восточной окраины Дэрнесса. Что же касается того, как раздобыть телегу, то это оказалось настолько пустяковым делом, что я и представить себе не мог. Я просто вручил определенную сумму миссис Уинден, и она вскоре сумела нанять повозку, запряженную двумя лошадьми. По ее словам, человек, с которым она вела переговоры, не задал ни единого вопроса, лишь молча покачал головой — она была далеко не первой, кто стремился как можно быстрее покинуть город. Пожар в порту до сих пор бушевал, и люди мало–помалу — то ли из боязни, что он перекинется на город, то ли просто повинуясь стадному чувству, — начинали уходить из Дэрнесса.

Какое–то время мне пришлось дожидаться миссис Уинден, укрывшись от посторонних взоров в телеге, пока она договаривалась с соседкой, чтобы та посидела с Салли остаток ночи. Миссис Уинден так и не сказала мне, под каким предлогом она собиралась объяснять свое отсутствие, но какое–то объяснение у нее, безусловно, было, и я с облегчением вздохнул, когда увидел, что она выходит из дому и забирается на козлы. И хоть этот вопрос мы с ней не обсуждали, было ясно, что, согласившись помогать нам, она и себя подвергала серьезной опасности. Несомненно, если бы вдруг ее уличили в оказании содействия нам, подручным дьявола и колдунам, — толпа просто растерзала бы ее на части.

Было около десяти, когда повозка наконец остановилась около нашего убежища. Сделав миссис Уинден знак ждать, я быстро соскочил с повозки и, пригнув голову, поспешил в глубь дворика. В первое мгновение я вообще никого не увидел — неровный четырехугольник двора, казалось, вымер — ни Говарда, ни Рольфа, но громко позвав их, я заметил, как у мусорных баков вдруг промелькнула тень.

— Роберт, это ты?

Я кивнул и подошел к нему поближе, но вдруг заметил, как в руке его блеснула сталь, и инстинктивно отпрянул. Говард заметил мою изумленную физиономию и, смущенно улыбнувшись, виновато спрятал револьвер под курткой.

— Где тебя столько носило? — спросил он. — Мы уже не знали, что и думать.

— Я достал повозку, — ответил я, указав рукой на улицу. — Как там Рольф?

— Жар не спадает, — обеспокоенно ответил Говард. — Но ничего — пока держится. Пойдем, поможешь мне.

Я пошел за ним, и мы обогнули ряд мусорных баков. Рольф лежал на временном ложе из остатков картонных коробок, опираясь на локоть левой руки, а в правой у него, как только что у Говарда, блестел револьвер. Он смотрел на нас горящими глазами человека, страдающего от лихорадки. Лицо его пылало. Я ощутил болезненный укол в сердце. Впрочем, может быть, все было еще и не так плохо — просто ожоги на лице усугубляли его и без того больной вид. Болели они, должно быть, адски, даже если и были относительно неглубокими. В самом худшем случае, Рольфу теперь придется всю жизнь ходить со шрамами.

— Идти сможешь? — осведомился я у него. — Недалеко, только до улицы. У меня есть повозка.

Рольф кивнул и попытался подняться на ноги, но мне пришлось ему при этом помогать. Говард поднял книгу, лежавшую под какой–то тряпицей, и свободной рукой поддержал Рольфа.

Когда мы выходили из арки, лошади, почуяв незнакомых людей, беспокойно захрапели. Топот копыт по камню мостовой эхом отдавался в вечерней тишине. Я заметил, что животные чего–то боятся. Может, все дело в пожаре, который так еще и не потушили?

Завидев на козлах согбенную фигурку, Говард застыл на месте.

— Кто это? — испуганно спросил он. — Ты…

— Да. Я нашел того, кто поможет нам, — перебил я его. — Самим нам не справиться, Говард…

Осторожно выпустив руку Рольфа, Говард не спеша подошел к повозке и удивленно заморгал, увидев, кто скрывает лицо под капюшоном.

— Вы?

— Миссис Уинден поможет нам, — поспешно заверил его я. — И нечего волноваться. А теперь пошли, и так уже вон сколько времени ушло впустую.

Говард неохотно повернулся. По его лицу я видел, что он что–то лихорадочно соображает, но он, ничего не сказав, помог мне довести Рольфа до повозки и положить его на голые доски скамеек. Рольф тихо постанывал. Когда я пришел, он был еще в сознании, теперь же снова начинал впадать в забытье. Он весь горел и трясся, как в лихорадке. Говард снял у него с плеч какое–то одеяло, быстро свернул его и подложил под голову вместо подушки, а я расправил пальто и накрыл его. Оно пропиталось влагой и словно заледенело, но ничего лучшего я предложить ему не мог.

— Останешься с ним, — в тоне Говарда послышался приказ. Он повернулся и, помедлив, положил книгу под скамейку — Не трогай ее, — предупредил он меня. — Что бы ни произошло. Ты понял?

Его слова и тон взбесили меня, но я сдержался, молча кивнул и устало сел на скамью. Дерево было мокрое, и я снова почувствовал, что замерзаю. Пальцы от холода распухли и болели так, что я едва мог шевелить ими.