Бремя Крузенштерна - [16]

Старик молча наблюдал за нею неподвижным взглядом из-за приоткрытой двери.

— Лев Кириллович? — дрожащим голосом позвала она его.

Ей, вдруг стало страшно, одной, в квартире со, странно ведущим себя, стариком. Вдруг он того… Вытерев враз вспотевшие ладони о джинсы, она испуганно спросила:

— Вам плохо? Вызвать врача? Может принести лекарство? Только скажите где оно лежит?

Но Лев Кириллович все так же, не шелохнувшись, смотрел немигающим взглядом, будто, не видя ее вовсе.

— Иди… сюда… — хрипло прошептал он и Лена похолодела, не узнавая его голоса.

Все это до того не вязалось с реальностью, что она решила, что спит и видит жуткий сон, в котором ее словно парализовала и она не в силах была пошевелиться.

Дверь резко распахнулась, ударившись о стену и Лев Кириллович, лишившись опоры, безвольным кулем повалился на пол. Тогда-то Лена увидела, что в кабинете был еще кто-то. В голубоватом неверном свете компьютера, угадывался черный силуэт, сидящего в кресле человека и Лена уже знала кто это.

— Подойди, — велел ей властный голос и в глубине темного силуэта вспыхнул мерцающей искоркой огонек, разгораясь все больше и больше, пока в его приглушенном багровом свете окружающее не приобрело более четких очертаний. Камень в перстне переливался золотистыми и красными вспыхивающими бликами. Завороженная этой игрой света, Лена так и не двинулась с места.

— Как вы, люди любите, чтобы с вами возились, — ночной гость поманил ее пальцем к себе и Лена, против воли, переступила порог кабинета, сделав все же слабую попытку остановиться и тот час ее голова чуть не взорвалась от знакомой боли.

— Не смей противиться мне, — бесстрастно произнес ее мучитель.

В его голосе не слышалось ни угрозы, ни гнева. Яркое свечение перстня освещало снизу черные пряди бороды, делая глубже и резче темные провалы глаз и впадины щек на его лице.

— Посмотри, что бывает с теми, кто не подчиняется моим приказам — показал он в сторону Льва Кирилловича. — Этому ничтожеству, тоже вздумалось сопротивляться мне. Вы, люди, глупы, — негромко, с глубоким отвращением добавил он и это впечатляло сильнее, чем если бы он кричал. — Вас оправдывает одно — вы не понимаете, с кем имеете дело.

— Отпусти его, — через силу, сковывавшую ее, тихо попросила Лена. — Зачем тебе больной старик?

Чернобородый царственным жестом отвел руку с тростью в сторону, надменно вскинул голову так, что его глаза полыхнули багровым отблеском и оскалился.

— Не тебе в твоем положении просить за эту рухлядь. Подумай о себе. Ты посмела выйти из-под моей воли, доставила массу хлопот, заставляя искать себя. Не много ли внимания ты требуешь к своей особе? Но, я, все же, еще желаю раскрыть тебе глаза на истинное положение вещей. Ты должна быть благодарна мне за это, а не думать о таком пустяке, как он, — кивнул Чернобородый на Льва Кирилловича, лежащего на полу. — Знаешь кому я обязан тем, что нашел тебя? Ему. Он так настойчиво разыскивал хоть что-то о таинственной книге, что сотряс весь ментальный эфир. Ты и теперь будешь просить за того, кто предал тебя?

Сил у Лены хватило на то, чтобы только кивнуть.

— Что заставляет тебя поступать так? Чем таким запугал тебя этот никчемный старик, что ты принесла книгу ему, а не мне? Может он посулил тебе сокровища, которых у него нет? И зачем ему Кора? Разве ты не задавалась этим вопросом? Ведь ответ так очевиден, — он опять оскалился. — Разве все ничтожное не жаждет владычества?

Лена, едва осознавая себя от страха, чувствуя себя совершенно беспомощной перед Чернобородым, полностью подчиненная его воле, лишь слабо пожала плечами, на что ушли все ее силы.

— Забавно, как порой безрассудно ведут себя людишки, не понимая, кого смеют злить — процедил Чернобородый, раздраженно оглядывая, стоящую перед ним девушку.

— У меня нет… никакого желания… узнать… кого я злю… — с трудом выговорила Лена, сопротивляясь мощному желанию молча повиноваться, быть просто безмолвной жертвой.

— Магия Коры настолько велика, что дает такие силы, какой-то безмозглой твари, сопротивляться мне? Но ведь старик не держал ее в руках и даже не видел ее, однако смел перечить мне и оказать противодействие моей воле, стоя на своем до конца. О Кора, Кора… — и зловещий незнакомец задумчиво, почти восхищенно, покачал головой, погрузившись в свои мысли.

Чужая воля, сковывавшая Лену, заметно ослабла и едва почувствовав это, она бросилась ко Льву Кирилловичу. Он, слава богу, был жив, но дышал тяжело и прерывисто, смотря перед собой невидящим, ушедшим в себя взглядом. Он выглядел таким дряхлым, больным и беспомощным, что невольно наворачивались слезы.

— Отойди от него! — прогремел вдруг над нею ненавистный голос. — Разве я закончил говорить с тобою?

Лену что-то подняло, выпрямило и подтолкнуло навстречу Чернобородому. Невольно сделав шаг к нему, она запредельным усилием своей воли заставила себя остановиться.

— Ты будешь умирать долго и мучительно, — страстно пообещал Чернобородый. — Но перед тем расскажешь, кто посмел снять мое заклятие, следящее за тобой, после чего отдашь Кору мне.

— Кто снял твое заклятие — не знаю. Он не представился. А свою Кору забирай хоть сейчас.