Бременский Адам и др. Славянские хроники - [256]

То, что эти два фрагмента относятся к той древней рукописной книге, которая был выписана схоластиками из Рибе, доказывается аргументом, следуемым из самого их внешнего вида и весьма очевидным: все пять тетрадей Брюннского и одна тетрадь Пражского фрагментов начинаются и заканчиваются теми же словами, что и тетради Копенгагенского апографа, отмеченные буквами Н, I, К, L, М и Е. Совпадение могло иметь место только в том случае, если предположить, что тетради Шаумбургского списка ради быстрейшего завершения апографа были разрезаны и переданы для переписки отдельным схоластикам. Сила этого единственного в своём роде аргумента отнюдь не умаляется для обоих фрагментов сравнением их с Копенгагенским апографом; ибо все несовпадения почти целиком сводятся к легко изменяемой тут и там орфографии и к некоторым ошибкам, совершённым при расшифровке сокращений древнего текста, в которых схоластики из Рибе, по их собственному признанию, не слишком хорошо разобрались. Если сравнить между собой Брюннский и Пражский фрагменты, то сразу же бросаются в глаза явные признаки их связи - то же количество строк и тот же способ написания (напр. Sclauiam, Sclaui, Sclauorum, uelud, illut, set, eciam, Frithericus, Wldensis и т.д.). Возраст списка, разрозненные листы которого хранятся в Праге и Брюнне, по-видимому, довольно верно определил Добровский, когда позаботился добавить к прикреплённому спереди Брюннского фрагмента бумажному листу фразу: «Итак, эта едва третья часть всей хроники Арнольда, этот фрагмент XIII в. имеет величайшую ценность благодаря своему возрасту». И приписал внизу своё имя. Весь список некогда хранился в библиотеке замка Шаумбург, как это следует из заглавия Копенгагенского апографа. Поэтому мы считаем, что автор посвятил его одному из графов Шаумбургских, который позаботился сделать множество копий этого произведения и, очевидно, один экземпляр отправил Филиппу, епископу Ратцебурга, чьё имя вписано в начале книги, как то доказывает обращённое к нему послание.

Если дело обстоит именно так, то никто не станет отрицать, что Копенгагенский апограф, как копия Шаумбургского списка, там, где позволяет вернуться к этому исходному тексту, просто не имеет цены, особенно там, где заканчивается. Впрочем, он не может считаться апографом, выполненным тщательно и по правилам. Ибо схоластики из Рибе, хоть и понимали в целом текст старинной книги, но не избежали по их собственному признанию ошибок в расшифровке текстовых сокращений, часто путали формы относительных местоимений per, pro, prae, а также слов Dei и Domini, ergo и igitur, пес и vero, пес и nunc, nisi и non, noster и vester, omnino и communio, quare и quia, quasi и quia, quoque и que, tamen и tantum. Некоторые места, из-за небрежности и невежества этих схоластиков выписанные с наибольшими ошибками, мы упомянули в критических замечаниях. Впрочем, не все они грешили столь часто, и следует отдельно различать того или иного схоластика. Поэтому мы отмечали в критических замечаниях начало и конец каждой тетради. Наибольшее доверие они вызывают в отдельных словах и в порядке слов, но в орфографии слов, по-видимому, по приказу Хвитфельда, несколько отступают от оригинала. Следует также добавить, что Пражский и Брюннский фрагменты отмечены в критических замечаниях № 1, а Копенгагенский апограф - № 1*.

2. Список Арнольда отличного качества хранился некогда по свидетельству Бангерта в библиотеке Ранцау. То, что помимо Арнольда он содержал также всего Гельмольда или какую-то его часть, маловероятно; ибо разночтения этого списка, относящиеся к одному месту Гельмольда, по-видимому, возникли из-за ошибки перепутанных между собой типографом списков Бекелия (В) и Ранцау (R). В этой книге слова Арнольда почти не были искажены из-за ошибок писцов, а оставшиеся огрехи полностью устранены, что Бангерт отметил при исправлении огрехов прочих книг и изданий. Поэтому очень жаль, что этот список пропал; ибо теперь уже нельзя проверить, был ли он архетипом Копенгагенской рукописи. Кроме Бангерта этим утерянным списком пользовался также Мейбомий.

3. В 1837 г. Риделий обнаружил в кафедральном архиве Гавельберга рукописную книгу Арнольда, позже перенесённую в Берлинскую королевскую библиотеку. Сравнив её с изданием Бангерта и тщательно переписав, Зигфрид Хиршио тут же передал её в наше пользование; позднее, когда она по распоряжению Пертца, занятого завершением её издания, была отправлена в Гамбург, мы вторично и не без пользы просмотрели её.

Небольшой по размеру список из 126 пергаментных листов квадратной формы состоял, по-видимому, из 18 тетрадей; внизу последней страницы каждой из них стоял их порядковый номер, - кроме 16-й тетради, которую писец по ошибке обозначил номером 6. Однако первая тетрадь; первый и второй листы второй тетради; второй и третий листы шестой тетради; второй, третий, четвёртый и восьмой листы семнадцатой и первый и последний листы восемнадцатой тетради, - ибо в этих двух тетрадях количество утраченных листов считается по объёму лакун, - ныне отсутствуют. Кроме того, поскольку некоторые сохранившиеся в начале и конце списка листы подпорчены грязью и водой, возникло очень много лакун меньшего объёма, которые также, как и большие, возникшие из-за потери листов, мы аккуратно выписали в критических замечаниях; здесь же мы упомянем лишь то, что первые слова Берлинского списка: «обратившись к герцогу» (I,