Бредовый суп - [18]

– Да.

– Что? Что ты сказал?

– Я не помню, ничего такого. Наверное, я, знаешь, сказал “Hello” или что-нибудь такое. Ничего такого не сказал. Знаешь, обычные дела, что-нибудь такое типа “Hi” или что-нибудь еще в этом роде. Я не помню. Просто что-то сказал.

– Прости, – сказала Алька, – скажи это еще раз, пожалуйста.

– Я не понимаю, – сказал Пол. – Скажи это еще раз.

– Скажи это еще раз, пожалуйста.

– Что? – спросил Пол.

– Что ты сказал? – спросила Алька.

– Я?

– Да, когда ты вошел.

– Ничего такого, я сказал “Hi”. Просто “Hi”.

– А, – сказал я.

– Просто “Hi”, – опять сказал Пол.

– А, – сказала Алька.

– Okay? – сказал Пол.

– О'кей, – сказала Алька.

Пол повернулся опять к кофеварке. И мы несколько минут молча пили наш кофе.

– О чем мы тут говорили? – спросил я.

– О парадоксах, – сказал Вадим.

– Да, о парадоксах, – сказал я.

Мы продолжали молча пить кофе.

– А я, – сказал Никита, – тоже парадокс один интересный знаю. Только он очень сложный. Я над ним два года думал.

– Что за парадокс такой? – спросил Вадим.

– Вот, – сказал Никита, – ты в зеркало смотришь. Так?

– Так.

– Так вот, почему правое с левым всегда перепутаны, а верх с низом – никогда?

Алька пересела в кресло и закрыла глаза.

– Ну? – сказал Никита.

– Что “ну”? – спросил Вадим.

– Почему правое с левым всегда перепутаны, а верх с низом – никогда?

– У меня, – сказал Вадим Никите, – правое с левым никогда не путаются. Так что я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

– А если перевернуться у зеркала? Тогда точно все перепутается.

– Как это “перевернуться”? На голову, что ли, встать?

– Ага! – сказал Никита, и глаза у него заблестели. – Ты, я вижу, понял, в чем дело. Только не потому, что умный, а потому, что я тебе намекнул.

 – А на что ты мне такое намекнул? – спросил Вадим.

Они еще спорили какое-то время, пока Алька не открыла глаза.

– Что-то я забыла совсем, – сказала она, – кто самый великий математик, а кто просто великий.

И разговор сразу в привычное русло вернулся. И все успокоились. И, наверное, еще часа два они всё говорили о своем Викторе. Всё обсуждали, насколько он великий у них был.

А я, конечно, сидел и помалкивал. Я еще в России со всеми этими математиками раззнакомился почему-то. Одного, правда, встретил не так давно. Приехал он к нам на пасеку. Стал что-то топором рубить. Ну и палец себе отрубил. И тут же уехал. Случайно, думаю, он по пальцу-то себе рубанул. Но все равно, наверное, этот не очень великий был.

  Г л а в а   7

– Доброе утро, – сказал Веня.

– Привет, – сказал я.

– Как вы провели weekend?

– Хорошо. Мы ездили на океан. И там было так здорово. Это, наверное, миль тридцать...

– Знаете, что, – сказал Веня, – меня это совершенно не интересует. У меня meeting через две минуты. Я вас спросил про weekend, вы должны спросить меня, и все.

– Как вы провели weekend?

– Хорошо, спасибо, – сказал Веня. – Что вы на меня смотрите? Вы спросили – я ответил. Идите  работайте. Я на meeting опаздываю.

– Хорошо, – сказал я.

– Передавайте привет Марине, – сказал Веня уже на ходу.

– Спасибо, – сказал я, – и вы тоже.

Веня обернулся.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Эту девушку, с которой вы познакомились… Ее зовут Марина?

– Да, – сказал я.

– Хорошо, очень хорошо, – сказал Веня.

К вопросу о глупых вопросах

Кембридж, 19 мая 1992 года

Вы, наверное, знаете это место в Кембридже, где Гарвард-стрит сходится с Массачусетс-авеню. Можно считать, что ты уже на Гарвард-сквер. А там – вечный праздник жизни и все такое. Хотя, чтобы туда попасть, надо пройти еще, наверное, две сотни метров.

Мы шли там просто так, гуляли. И тут Алька вдруг остановилась и стала оглядываться по сторонам.

– Хочу пончиков поесть вкусных, – сказала она.

– Хорошая мысль, – сказал Митя. – А есть тут что поблизости?

– Как ты думаешь, если я сегодня утром вон на том углу пончики покупала, то поблизости это или нет?

– На том углу – это, конечно, поблизости.

– А чего ж ты тогда спрашиваешь? – сказала Алька. – Не люблю глупых вопросов.

Митя призадумался, а Алька на меня переключилась.

– У меня паспорт кончается, – сказала она мне. – Теперь менять придется.

– А когда же ты получала свой паспорт? – спросил я.

– Когда я его могла получать, если он у меня был сроком на пять лет и сейчас кончается?

– Пять лет тому назад?

– Правильно, Илюша. А чего же ты спрашиваешь? Меня эти глупые вопросы ужасно утомляют.

– Ладно, – сказал я, – что-то мне пончики не хочется есть. Пойду-ка я поработаю немного, а то скоро уже и день кончится. Кстати, который там час?

Алька посмотрела на часы и сказала:

– Слушай, только что, ну буквально два часа тому назад, ты меня уже спрашивал про время. Было ровно три. Как ты думаешь, сколько сейчас может быть?

– Пять, что ли?

– Правильно! – сказала Алька. – А зачем же ты опять спрашиваешь? Как же я устала от этих глупых вопросов.

Я пошел по Массачусетс-авеню в сторону Гарвард-бридж, пока не вышел на набережную. Там я повернул налево и шел еще несколько минут вдоль реки. Потом опять повернул налево, обогнул математический корпус MIT, открыл своим ключом дверь черного хода и поднялся на второй этаж. Свет в компьютерной комнате не горел. Я открыл дверь, и свет тут же зажегся. Я сел на стул, открыл свою сумку, достал письмо, которое получил утром, и решил прочитать его еще раз. Хотя даже когда я только вскрывал конверт утром, то, не читая еще письма, уже знал, что мне пишут. Меня благодарили за присланное резюме, восхищались моим образованием, отмечали большой опыт работы и сообщали мне, что в настоящее время, к сожалению, все позиции уже заняты. Далее мне сообщали, что, как только освободится подходящее место, со мной сразу же войдут в контакт и с этой целью мое резюме заносится в их базу данных.