Бразилия, футбол, торсида… - [73]

Случалось, что рев трибун заглушал в микрофоне голос Ари. Иногда он, оглушенный ревом, не мог даже толком сообщить о забитом голе. И тогда его осенила любопытная идея — сопровождать каждое взятие ворот каким-то характерным звуком в эфире. Он провел массу экспериментов: притаскивал с собой на трибуны стадионов и пробовал гонг, колокол, рев трубы, звонок.

Ничто его не устраивало до тех пор, пока он не наткнулся на решение, оказавшееся гениальным в своей простоте: губная гармошка!…Он вешал ее на шею, и когда в чьи либо ворота влетал мяч, и судья показывал на центр, в то же мгновение Ари хватал этот нехитрый инструмент и, приложившись к нему горячими, пересохшими от скороговорки губами, посылал в эфир пронзительную руладу, фиксировавшую «Го-о-о-о-о-о-ол!».

Те репортажи и по настроению, по характеру своему очень сильно отличались от нынешних. Сегодня главной заповедью рассказывающего о матче репортера является объективность. За тем исключением, когда речь идет о поединке бразильской клубной или сборной команд с иностранцами. Тут еще слушатели и коллеги могут простить «боление» за своих. Поскольку за них, за «своих» болеет вся страна, и страдания или ликование репортера вполне гармонируют с состоянием торсиды. Правда, и в этом случае репортер должен быть объективным, а когда «наши» играют плохо, он обязан это признать и уметь нещадно изобличать своих в отсутствии мастерства, в трусости или иных причинах проигрыша.

Ну, а если транслируется матч двух бразильских команд, тут уж никакое предпочтительное отношение к какому-либо из соперников прощено не будет. Тут требуется максимальная объективность!

В те годы, когда начинал Ари, этот неписанный «кодекс чести» еще не сложился. И каждый ведущий репортажи журналист не скрывал своих симпатий и антипатий. Поэтому любой футбольный репортаж превращался во вдохновенный панегирик той команде, за которую болел труженик эфира. Думаю, что это было забавное зрелище. (Если, конечно, допустимо употребить термин «зрелище», говоря о радиорепортаже).

Ари, Каглиано, Афонсо, Жеральдо и другие их коллеги буквально заводили слушателей, заражали их своими неистовыми хвалами в адрес «нашей команды» и не менее горячими проклятиями, адресованными соперникам. Ни о какой объективности тут не могло идти и речи. Да она и не требовалась. Слушатель с восторгом погружался в этот водоворот яростных «черно-белых» эмоций. В шквал восторгов и ругательств, любви и ненависти.

В самом конце 1936 — начале 1937 года сборная Бразилии отправилась в Буэнос-Айрес на очередной южноамериканский чемпионат. Ари поехал с командой, чтобы вести репортажи. В финальном матче с хозяевами поля, проигранном 1 февраля 1937 года на стадионе Сан-Лоренсо де Алмагро в дополнительной получасовке 0:2, при благосклонном нейтралитете местной полиции аргентинские инчас в самом конце матча устроили побоище: многие бразильские игроки были избиты. Крепко попало и Ари, который позволил себе крикнуть в эфир о «дикости этих туземцев».

Ничего не поделаешь: чтобы быть патриотом, приходится и страдать…

Эксклюзивная новость из первых рук

Эта эмоциональность, помноженная на избыточный патриотизм, особенно ярко проявилась в репортажах Каглиано Нето с чемпионата мира 1938 года, проходившего во Франции. То были первые в истории репортажи, пришедшие в Бразилию с другого континента: из-за океана. Да еще с чемпионата мира!

В каждом из них Каглиано трагически умирал и тут же вдохновенно воскресал. Все соперники Бразилии были для него личными врагами. Каждый их удачный прием, точный удар или победа в каком-то игровом эпизоде сопровождались его яростными проклятиями, каждый свисток судьи за нарушение, допущенное кем-либо из бразильских игроков, мгновенно интерпретировался Каглиано как «антибразильский заговор», как «происки черных сил», как «подлый выпад», как «гнусная ошибка» или «вопиющее свидетельство полной некомпетентности судьи».

Эти пронизанные истеричным ультрапатриотизмом репортажи, воспламеняли далекую родину, жадно прильнувшую там, за океаном, к своим приемникам. Вместе с Каглиано торсида возмущалась и ликовала, рыдала или хохотала. Вместе с ним винила во всех неудачах «наших ребят» этих «продавшихся судей» и «заговорщиков» из числа организаторов чемпионата, пытавшихся посягнуть на репутацию и честь «нашей Великой Бразилии».

Это извержение патриотических эмоций достигло апогея в проигранном бразильцами 1:2 полуфинальном матче со сборной Италии, состоявшемся 16 июня в Марселе. Из-за травмы, полученной в четвертьфинале, не смог выйти на поле лучший игрок сборной Леонидас. То есть, он, может быть, и попытался бы сыграть, но тренер решил «поберечь его для финала».

Это была роковая ошибка! В отсутствие главного бомбардира бразильская команда cразу же после начала матча уступила соперникам инициативу, играла далеко не лучшим образом, а затем даже позволила итальянцам открыть счет. 1:0…

Что там только в эти минуты ни говорилось в адрес швейцарского судьи Вютриха! В каких пороках и преступлениях его не обвинил страдающий, рыдающий, захлебывающийся от негодования репортер! А когда в ворота бразильцев был назначен «этот абсурдный пеналь», негодование Каглиано стало просто вулканическим. Тем более, что «пеналь» действительно был далеко не бесспорным: да, конечно, бразилец Домингос действительно ударил итальянского нападающего Пиолу ногой в своей штрафной площадке, в этом сомнения не было.