Бразилия - [20]

Бандит помоложе, у которого не было усов, а виски еще не поседели, успокоил Изабель:

— Он станет моим другом. Сезар проводит молодую госпожу в столицу, а я останусь здесь с молодым человеком, который, естественно, поначалу будет во власти мыслей о мести и спасении возлюбленной. Дом здесь просторный, нам всем здесь будет хорошо — мы останемся на недельку-другую, пока молодая госпожа в целости и сохранности будет водворена под присмотр своего отца. Меня зовут Виргилиу, — с легким поклоном добавил он, обращаясь к парочке на диване, впрочем, не опуская при этом пистолет.

— Господин, у нас двое детей, им же нужно где-то спать, — запротестовала Полидора.

— Мадам, вам заплатят.

— Я никогда не вернусь под надзор отца! Я уже взрослая женщина, у меня есть свое место в мире. Вся моя жизнь, с того дня, когда умерла моя мать, прошла без отца: он оставил меня на попечение своего братца! — на одном дыхании выпалила Изабель.

Почуяв скандал, Сезар — старший из бандитов — был вынужден защитить своего нанимателя, а возможно, и всех тех людей, которые, как и он, поседели к середине жизни и по понятным причинам не могли выполнить все то, что требовали от них окружающие.

— Госпожа Изабель, ваш отец — влиятельный человек, который отдал всю свою жизнь управлению страной.

— Так почему же не видно результатов этого управления? Бедняки остаются бедными, а богатые правят с помощью оружия. — Как бы оправдывая предсказания дяди относительно ее радикальных взглядов, Изабель дерзко вскочила и бросила вызов бандитам: — Почему я должна делать то, что вы мне говорите? Вы не посмеете причинить мне вреда — отец с вас шкуру спустит.

— Это правда, — вежливо согласился Сезар с ней. — Но это не относится к вашему черному другу, вашему мужу, если угодно. Мир не заметит его исчезновения. Его будет не хватать только вам. Смерть вашего мужа останется незамеченной даже во время переписи населения, поскольку он, без сомнения, не зарегистрировался для призыва в армию. А если его вам мало в качестве заложника, подумайте о наших хозяевах, — он показал стволом пистолета на Шикиниу и Полидору, которые готовились подать им обед, — и их детях. Ведь они могут вернуться с прогулки и найти своих родителей мертвыми, и, хотя эти смерти будут замечены, наша полиция не найдет убийц — у нее и так слишком много работы. Не думайте, что эти угрозы — пустая бравада. Реальность все чаще и чаще сводится к статистике, а в такой большой стране, как Бразилия, все мы, здесь присутствующие, для статистики мало что значим.

На этот раз запротестовал Шикиниу:

— Я добровольно предоставил вам сведения, которые вывели вас на след, а вы теперь угрожаете мне смертью.

— Человек, предавший собственного брата, заслуживает смерти, — оборвал его Виргилиу. Обращаясь к Тристану, он добавил, обнажив в приятной улыбке неровные зубы, которые словно танцевали самбу у него во рту: — Видишь, каким добрым и верным другом я уже стал для тебя. Иногда брат по духу лучше брата по крови.

Изабель, казалось, разрывает на части, как марионетку, которую разом дергают за все веревочки; как странно, отметил про себя Тристан, два пистолета, будто карандаши, очертили новые границы комнаты, сведя множество возможностей к нескольким узким коридорам риска. Их дух словно истаял, стараясь не упасть с натянутого каната. Изабель казалась спокойной.

— Если меня отправляют к отцу, я хочу забрать свою одежду. Она в отеле. Раз уж нам нужно попасть в аэропорт к десяти, то на еду у нас нет времени, пора ехать, — объявила она своему новому сопровождающему, по-отечески ласковому человеку в сером костюме, делегату той власти, которая сформировала ее.

— Так тому и быть, — удовлетворенно сказал Сезар. Потом он обратился к Полидоре: — Примите наши сожаления. Ваша фейжоада очень вкусно пахнет. Мой молодой помощник съест мою долю. — Он повернулся к Шикиниу: — Половина вознаграждения у тебя в кармане. Получишь ли ты вторую половину, зависит от твоего гостеприимства и желания сотрудничать с нами. Прощай, друг мой, — сказал он Тристану. — Кому-то из нас двоих не посчастливится, если мы встретимся снова. Пойдемте, госпожа, — обратился он к Изабель. — Как вы сами изволили заметить, самолет не станет нас ждать.

Изабель наклонилась и поцеловала Тристана, и поцелуй ее был мягким, как облако, и теплым, как солнце. Она словно говорила: «Храни веру».

Но мог ли он положиться на нее? Когда его жена уходила, то до странного естественно опиралась на руку своего респектабельного похитителя. Вернувшись в отель, она надела довольно дерзкое платье с маленькими красными цветочками, рассыпанными по темно-синему фону. Платье это нельзя было назвать ни официальным, ни небрежным: ей пришлось два или три раза переодеваться, чтобы подобрать одежду в тон брюкам Сезара и его свободной, но все-таки украшенной манжетами рубашки, в которой он выглядел респектабельным и в меру элегантным. Сегодняшний визит к брату Тристана должен был стать их первым совместным выходом в свет. Наверное, они хотели слишком многого достичь за слишком короткое время.

После ухода Изабель Тристан немного пришел в себя, а когда Полидора принесла кастрюльку с перченым тушеным мясом, напряжение и вовсе улетучилось. Виргилиу снял серый пиджак и засунул пистолет в кобуру под мышкой, а Шикиниу заменил бокалы бутылками пива «Антарктика». Маленькие племянник и племянница Тристана — Пашеку и Эсперанса — пришли с улицы, где уже совсем стемнело. Темнокожие сероглазые ребятишки трех и пяти лет веселили взрослых своей невинной дерзостью. Их взгляды не отрывались от пистолета Виргилиу: его рукоятка торчала из кобуры, как хвост зверька, прячущегося в норку, и Виргилиу, уловив, какие мысли пришли им в голову, устроил маленький спектакль, вытаскивая пистолет и засовывая его обратно с выражением ужаса на лице: «Бах! Трах! Ой-ей-ей!»