Братья Святого Креста - [63]
Мы оттеснили федаев на склон противоположной горы.
— По одному поезжайте вниз! — крикнул я, обернувшись назад. Мой голос донесся до слуха воинов. Раздались громкие звуки фанфары, и всадники один за другим повертывали коней и начинали съезжать вниз по тропинке, направляясь к лагерю.
Мы — я и рыцарь Вальк со своими воинами — заняли всю ширину площадки. Федаи, пораженные, видя меня, отхлынули назад, и мы без боя вступили в узкий проход, по которому вилась единственная тропинка. Весь отряд длинной лентой извивался позади нас.
Над самой тропинкой, справа и слева, нависли громадные скалы. Я знал, что, взобравшись наверх, нескольким человекам легко отделить эти нависшие громады от самой горы и низринуть их вниз. Тогда путь будет прегражден преследователям, и наше отступление обеспечено.
Но тут я заметил, что передние ряды федаев ободрились и подступают к проходу, между тем как плотные толпы их заняли оставленную нами площадку.
— Займите проход, рыцари! — обратился я к своим спутникам. — Пусть падете все вы, но чтоб ни один из врагов не прорвался через вас!..
Я знал, что дальнейшая тропинка не позволила бы ни одному из всадников обернуть коня. Каждый из них был бы убит с тылу, если бы враги прорвали нашу фалангу.
Рыцарь Вальк и его воины заняли дорогу и, выставив вперед щиты, ожидали неприятелей.
Я вскарабкался на выступ, нависший над дорогой, и старался своей тяжестью обрушить его вниз.
Но скала не поддавалась моим усилиям. Между тем, я видел, как толпы федаев все ближе и ближе подвигались, готовясь сломить преграду, стоявшую на их пути.
Я выхватил из ножен меч и стал бить им по узкой полосе, соединявшей отросток скалы, державшийся в воздухе, с ее основанием.
Сталь звенела и дрожала в моих руках. При каждом ударе рука моя дрожала и немела, но я видел, что работа подвигается вперед, и не бросал ее.
Вот передние ряды федаев плотнее подступили к крестоносцам.
— Отступите, рыцари! — крикнул я, выпрямляясь и ударом ноги стараясь отделить глыбу.
Мои товарищи послушали меня. Федаи остановились прямо под нависшей громадой, пораженные моим неожиданным появлением сверху, над ними.
Скала уступила, наконец, моим усилиям и рухнула вниз.
Дикий крик, полный ужаса, раздался среди федаев; кто успел спастись, ринулись вниз в паническом страхе, но громадный обломок, с шумом и грохотом, катился за ними по наклону, настигая бегущих. Наконец, сжатый в ущелье его стенами, он остановился и заградил проход.
Когда скала ринулась вниз и ударилась об землю, я почувствовал сильное сотрясение — его не выдержала глыба, нависавшая с противоположной стороны, и ринулась вниз вслед за первой.
Путь преследователям был закрыт… В несколько прыжков я спустился вниз, и вскоре мы достигли хвоста длинной лентой двигавшегося отряда.
Рыцарь Вальк и его воины, лишь только я очутился среди них, склонились передо мной в низком поклоне.
— Только бессмертный Роланд мог совершить то, что сделал ты! — воскликнул Вальк.
Но я не знал, кто был рыцарь Роланд и что именно он совершил…
Кончился долгий путь — и вот перед нами вновь заблестели верхушки еще неубранных палаток лагеря.
Мои спутники отделились от меня, и когда я, уже севший на своего коня, подъезжал к лагерю, латники и рыцари стояли в строю.
Рыцарь Вальк поднял свой меч — и по этому знаку в приветственном салюте поднялись мечи всех крестоносцев, и раздались единодушные, громкие крики:
— Да здравствует кавалер Лакруа!.. Да здравствует отважный служитель, храбрый защитник Креста Господня…
Изумленный и растроганный этой неожиданной почестью, я как мог отвечал на приветствие и слез с коня. Тут только почувствовал я усталость, и, отдав щит и меч оруженосцу, направился к поставленной для меня палатке…
Оруженосец помог мне снять доспехи, и я, лишь выпив с жадностью кружку воды с вином, бросился на землю и, завернувшись в плащ, заснул мертвым сном…
Меня разбудили звуки труб. Я поднялся со своего первобытного ложа и поднял край палатки.
XVIII
Здесь я увидел своего оруженосца.
— Сколько времени я спал? — спросил я.
— Солнце зашло и вновь взошло, как продолжался твой сон, благородный рыцарь! — отвечал юноша, устремив на меня свой взор.
В этом взоре прочел я восторженное удивление, отражавшееся и в прекрасных, полных свежести чертах оруженосца.
— Как зовут тебя, юноша? — спросил я.
— Франциск д'Э, кавалер! — отвечал тот, вспыхнув румянцем.
— Но ты еще очень молод.
— Я молод, рыцарь, но верь, что не молодость, а твое приказание воспрепятствовало мне вчера следовать за тобой…
— Я верю… Но не случилось ли чего нового?..
— Ничего, рыцарь!..
— Тогда что же возвещал звук трубы?
Юноша взглянул на меня с некоторым удивлением.
— Настало утро, рыцарь! — отвечал он. — Звук трубы собирает всех к молитве… Угодно и тебе идти?..
— Конечно!
Я возвратился в палатку. При помощи моего оруженосца я надел приготовленную для меня одежду, умылся, привесил к поясу кинжал, покрыл голову бархатным, украшенным перьями беретом и хотел было уже выйти из палатки.
— Позволь, рыцарь! — вскричал Франциск.
Он стал на колени и, склонившись, прицепил к моим ногам золотые шпоры. Я видал их у некоторых воинов, но не знал, что именно они служат признаком рыцарского достоинства. Ни египтяне, ни арабы не употребляли шпор, и потому еще вчера пришлось мне думать, как удобнее пользоваться ими при управлении конем.
