Братья Кеннеди - [37]

Шлезингер негодовал – идти по пути, рекомендованному Джозефом Кеннеди, означало бы «снять все нынешние препятствия завоеванию Советами Европы». Профессор требовал обратного – немедленного приступа к «громадным программам экономического восстановления» за рубежом, активной поддержке в других странах «некоммунистических левых партий». Все это, конечно, рискованно, признавал он, но в любом случае «нужно бороться против инстинкта смерти капиталистов, пример чему дает г-н Кеннеди». В ходе борьбы против коммунизма парламентский социализм, по мнению Шлезингера, мог бы быть очень полезен: «По-видимому, нет непреодолимых препятствий постепенному распространению социализма в США через серию новых курсов».

Молодой конгрессмен мудро избежал спора по поводу внешних дел, но, не приняв прямо вызова Шлезингера, в последующие годы все же посильно защитил экономические теории отца. В речи в 1950 году Джон с большим неодобрением отозвался о том, что «ныне красной нитью через помыслы и дела народов всего мира проходит стремление делегировать важнейшие проблемы Левиафану – государству». В конгрессе Дж. Кеннеди тогда встал на сторону тех, кто был против увеличения государственных расходов на экономику. В таких случаях приходилось голосовать вместе с республиканцами. Но конгрессмен нашел пристойное объяснение: 15 мая 1951 года, требуя снизить с 8 миллионов до 2,5 миллиона долларов ассигнования министерству сельского хозяйства на защитные работы против наводнений, он восклицал: «Сегодня доллар стал стратегическим материалом, и тратить его на нестратегические цели нельзя!» Палата отвергла предложение Кеннеди, он не сберег Пентагону «стратегических материалов», но сохранил свою репутацию.

Кеннеди до 1949 года до точки поддерживал внешнеполитический курс администрации Трумэна – Ачесона. Когда обнаружился провал американской политики в Китае, он потребовал решительных мер. «То, что наша молодежь спасла на полях сражений, наши дипломаты и президент расточили», – причитал Кеннеди. Оп предложил: «Теперь конгресс должен взять на себя ответственность, с тем чтобы нарастающая волна коммунизма не поглотила всю Азию». И без советов молодого человека Вашингтон развязал агрессию в Корее. Туда были направлены крупные контингенты американских войск. «Я думаю, что теперь нас ждет громадная катастрофа в Европе», – настаивал Кеннеди в августе 1950 года. Он потребовал усилить американские войска в Европе, однако соблюдая паритет: одна дивизия из США – шесть дивизий союзников. В принципе он был против увеличения расходов на американскую «помощь» за рубежом.

Молодой конгрессмен был склонен именовать всю концепцию целей американской «помощи» другим странам «утопией». В начале 50-х годов он неоднократно возвращался к этому вопросу. Объездив Азию, Дж. Кеннеди в ноябре 1951 года объяснил бостонской торговой палате: «Мы не можем исправить весь мир… Роль дядюшки Сахарок столь же опасна для США, как роль дядюшки Шейлока… Наши ресурсы не неограниченны… перспектива дать по бутылке молока в день каждому готтентоту прекрасна, однако осуществление ее нам не по плечу». В другой раз Дж. Кеннеди подчеркнул: «Несмотря на то что мы истратили миллиарды долларов на экономическую помощь странам Западной Европы, мы не укрепили их, как и не повысили жизненного уровня рядовых граждан и рабочих в этих странах».

Дж. Кеннеди с тоской смотрел, как уплывают из страны доллары, ибо полагал, что тем самым подрывается стабильность США. Как и надлежит сыну финансиста, он поклонялся сбалансированному бюджету. Экстравагантные траты повергли его в ужас. Просмотрев бюджет на 1950/51 финансовый год, Джон объявил в палате представителей: нужно что– то сделать, дефицит запланирован в 6 миллиардов долларов, пусть хоть расходы госдепартамента будут урезаны на 10 процентов. «Как мы можем свести дефицит в миллиарды долларов к разумной сумме, если не проведем некоторые из этих сокращений?» Обращаясь к коллеге, стороннику дефицитного бюджета, Джон спрашивал: «Разве джентльмен не верит в то, что важным аспектом в ведении холодной войны является экономическая стабильность, с тем, чтобы мы располагали ресурсами на случай войны?». То был очевидный пересказ воззрений отца.

В декабре 1950 года Джозеф П. Кеннеди разразился громовой речью, по существу, то было последнее публичное выступление старика. Называя политику Трумэна «самоубийственной», он считал, что США понапрасну расточают средства, помогая своим союзникам. «Что мы выиграли, оставаясь в Берлине? Все знают, что русские могут вышвырнуть нас, когда захотят. Не лучше ли убраться сейчас?» Или: «Глупо говорить об удержании линии на Эльбе или Рейне. Не лучше ли уйти оттуда сейчас? Дело в том, что, если Россия сочтет нужным начать наступление, мы можем удержать ее только на нашей стороне Атлантики. Быть может, Европе на десять лет, на поколение или больше суждено стать коммунистической». Потрясенный конгресс (речь Кеннеди была напечатана в переводе и в «Правде») захотел узнать отношение сына к речи отца.

Через два месяца Джона вызвали в сенатский комитет по иностранным отношениям. Старик сенатор У. Джордж со старомодной учтивостью воздал должное «выдающейся семье» и спросил, не совпадают ли взгляды конгрессмена с мнением отца. В зале замерли от любопытства. Джон ответил очень туманно, но все же высказался за то, что американские войска должны находиться за морями. «Так считаю я, – закончил он, – что до мнения отца, то обратитесь прямо к нему». Отец облегчил положение сына, сообщив прессе, что «он ни с кем так не ругается по делам внешней политики, как с сыном».