Братья. История масонства в России - [36]

Кстати говоря, удельный вес собственно масонских сочинений, изданных им, относительно невелик. И это издавалось небольшими тиражами, как правило, в тайных типографиях, потому что «братья» без тайн не могли.

Н. АСАДОВА: Почему тайные типографии существовали? Зачем из этого делать тайну, если ему покровительствовала Екатерина, Херасков, да и вообще масонские общества и ложи, многие и не скрывались ни от кого, и было известно, что они существуют и практически всё дворянство в них состояло.

Л. МАЦИХ: Не всё дворянство, разумеется, но цвет дворянства, масонство было популярно. Нет, никто ничего не скрывал, но видите ли какая вещь… и в самой открытой и прозрачной организации есть вещи, которые не выносятся на публичное обозрение.

Н. АСАДОВА: Вот какие тайны они публиковали?

Л. МАЦИХ: Не то чтобы тайно, не для всех, они публиковали небольшими тиражами в 200–300 экземпляров сочинения своего властителя дум французского философа и виднейшего масона Сен Мартена. Это было сочинение, которое тогда было бешено популярным, как сейчас, скажем, бестселлер Умберто Эко. Интеллектуальный бестселлер, которым все салоны зачитывались — «О заблуждениях и истине». И вот они его комментарии к нему, к этому Сен Мартену, комментарии на комментарии. Они издавали небольшими тиражами. Не с целью что-то скрыть, а просто понимая, что это не вызовет слишком широкий интерес у публики.

И кроме того, желая огранить полемику от заведомо профанов и от людей, которые ничего в этом не поймут.

Н. АСАДОВА: Но, тем не менее, смотрите, если они не хотели ничего скрыть, то существовали не тайные типографии. Почему нельзя было это издать там, на этих типографиях? А надо было создавать отдельные, тайные?

Л. МАЦИХ: Этого я не знаю. Но во-первых, когда есть элемент тайны, он всегда вносит некоторую пикантность, «с щепоткой соли» жизнь становится веселее, интереснее, пикантнее, возможно и в этом тоже была причина. А возможно и были причины кого-то опасаться. Не всё дворянство было вовлечено в масонство, кроме того, была борьба кланов. Даже люди, принадлежащие к масонству, Елагин и Державин боролись между собой. Кто раньше войдёт к государыне с докладом, кто раньше бумагу положит перед августейшие очи.

Это была сложная борьба фаворитов, сложная борьба разных группировок. Как всегда бывает при дворах таких августейших особ. Тем более, при Екатерине. Она была очень склонна к фаворитизму. И фавориты нынешние и бывшие, все между собой боролись. И Николай Иванович, который был прекрасным дипломатом, он умел балансировать между этими всеми силами, и всегда умел соблюсти свой интерес, и коммерческий, и самое главное — просветительский.

Н. АСАДОВА: Но тоже не секрет, что в екатерининский времена, так же, как и сегодня, к масонам далеко не все далеко относились. Например, зачитаю одно стихотворение тех времён:

Полны лжи ваши законы

оказались, франкмасоны,

И в том тайность ваша есть,

Счёт 666.

Л. МАЦИХ: Число звериное из апокалипсиса. Я Вам в пандам прочитаю своё стишок. Не свой, конечно, а который я подготовил из разряда антимасонских стихов того времени.

Появились недавно в России франкмасоны,

И творят почти явно демонски законы.

Нудятся коварно плесть различные манеры,

Что б к антихристу привесть от христовой веры.

Кошмар!

Православных христиан мнют всех прельстити,

Чтоб к коварству поймать, к бесу уловити.

Ну, обвинения не блещут новизной, и сейчас они примерно такие же. Есть, кстати, и промасонский стишок, этого, возможно, у Вас нет.

Н. АСАДОВА: А скажите, это была публичная полемика в стихах?

Л. МАЦИХ: Конечно. Тогда изъясняться прозой — это было говорить на низком наречии плебеев. Всякий образованный человек обязан был версификацией стихосложения владеть, как владеть шпагой или уметь ездить на коне. Это был признак благородства. Поэтому для того, чтобы слушали, нужно было уметь свою речь изложить в стихах. А вот вам промасонский стишок. Он тоже блещет литературными достоинствами.

Если честности кто знает,

Всюду правду наблюдает,

При том скромно любит жить,

Тот масоном может быть.

Суету кто презирает,

Лихоимство убегает,

Никому кто не вредит,

Тот масоном может быть.

Это напоминает октябрятские стишки:

Только тех, кто любит труд,

Октябрятами зовут.

Н. АСАДОВА: Абсолютно!

Л. МАЦИХ: Ну, что вы хотите! Это был низовой уровень полемики. Кстати говоря, в таком состоянии…

Н. АСАДОВА: Но высоким штилем.

Л. МАЦИХ: Да, высоким штилем. Но низковато по уровню. В таком состоянии получил журнальную полемику Новиков. Он её поднял совершенно на другой уровень. И кстати, императрица очень его за это оценила. Она ему хлёстко отвечала. Он парировал, и за этой полемикой, затаив дыхание, следили все салоны в Москве и Петербурге. И что очень важно, журналы эти, «Трутень», «Живописец» и покоящийся «Трудолюбец», его следующий журнал, и всякую всячину, «Рупор Екатерины», эти журналы стали получать не только в двух столицах, но и в провинции, в Нижнем Новгороде, в Самаре, в Пензе, в Архангельске, в Астрахани, т. е. это очень далеко. И их ждали там.

Вот заслуга Новикова в том, что он вывел просвещение за границы двух столиц. Кстати, он развивал там книжную инфраструктуру, он делал скидки провинциальным книготорговцам, он отпускал им книги в кредит. То есть, он был и гений маркетинга, и великий человек с точки зрения распространения просвещения. Он использовал свою полемику с государыней для разжигания интереса и к своей персоне, и к тому кругу сочинений, который он пропагандирует.