Братья Бельские - [15]

Трауб назначил руководителей местных администраций в сельской местности, организовал посты немецкой жандармерии в городе и в окрестностях. Затем он переключил свое внимание на еврейскую общину. «Одной из наших основных задач должно стать жесткое отделение евреев от остальной части населения, — гласила директива, отправленная 3 сентября 1941 года из Берлина чиновникам окружных комиссариатов. — Всякая снисходительность по отношению к евреям должна немедленно пресекаться. Должно быть предпринято создание гетто… В Белоруссии эта задача будет облегчена наличием более или менее обособленных еврейских поселений. Рабочая сила… должна использоваться под охраной на тяжелых работах (строительство дорог, железнодорожных полотен, рытье каналов, сельское хозяйство и т. д.). Еврейские квалифицированные ремесленники и мелкие производители могут продолжать заниматься тем, к чему они привыкли…»

Человеком в штате Трауба, отвечавшим за еврейское население, был офицер СС Вильгельм Рейтер. Около тридцати лет, высокий и дородный, с каштановыми волосами, в очках. Он также прибыл в город с женой. Каждое утро перед завтраком они совершали прогулку верхом: неторопливый моцион, прежде чем окунуться в трудовую рутину дня.

Некоторые евреи надеялись, что новая администрация улучшит их жизнь. Все-таки начальники вермахта были всего лишь военными, а новое руководство стояло рангом выше… Но потребовалось совсем немного времени, чтобы разбить эти надежды в прах. Одной из первых акций нового руководства была казнь целого юденрата по обвинению в неповиновении властям. Притеснения и убийства превратились в часть повседневной жизни. Люди начали замечать, что больные евреи никогда не возвращаются домой после посещения больницы.

По общине пошли слухи также о массовом уничтожении евреев в других городах. В ноябре среди евреев Новогрудка заговорили о массовых убийствах в Слониме. Акция проводилась несколькими офицерами из канцелярии СД в Барановичах при участии нацистов и сотрудничавших с ними городских чиновников. Окружной комиссар Слонима Герхард Эррен заявил, что акция уничтожения избавила его от суда над восемью тысячами «никому не нужных голодных ртов». Затем прокатился слух о побоище в городе Мире 9 ноября, совершенном солдатами вермахта и местными полицаями. Было казнено свыше полутора тысяч евреев.

Детали, конечно, не были известны жителям Новогрудка, и, в отсутствие неопровержимых доказательств, многие считали, что этим рассказам трудно поверить. Разумеется, они убьют какое-то количество евреев, говорили люди, но чтобы всех? Это не имеет никакого смысла. Мы им нужны для работы. К тому же появлялись и другие, более оптимистичные слухи. Набожные евреи утверждали, что обнаружили знамения, свидетельствующие о пришествии Мессии, который, по их словам, избавит евреев от немецкого рабства.

Слухи о массовых казнях достигли Зуся и Асаэля Бельских. Зусь сходил с ума, беспокоясь о своей жене Циле, которая к этому времени родила девочку. Хотя было ясно, что в городах евреям опасно, братья надеялись, что сельским евреям — Давиду, Бейлэ и Аарону Бельским, а также членам семьи Дзенсельских, которые по-прежнему жили в Большой Изве, — удастся избежать нацистских репрессий. Они также надеялись, что смогут пережить морозную белорусскую зиму, скрываясь в лесах.

Юный Аарон прикладывал все усилия, чтобы успокоить сраженных горем родителей. Бейлэ была безутешна, оплакивая потерянных сыновей. Давид, который так и не смог оправиться от побоев, нанесенных ему в полиции, практически не вставал с постели. Работа на мельнице продолжалась — в конце концов, это был их единственный источник средств существования; их давний помощник Адольф Стишок не убоялся новых властей и не оставил Бельских — теперь он выполнял большую часть работы.

Как-то раз, в начале декабря, около трех часов пополудни, когда шел легкий снег, на пути от мельницы к конюшне Аарон услышал рокот мотора. Повернув голову, он увидел, что на мосту, ведущем к дому, остановился немецкий грузовик. Оттуда выпрыгнули несколько немцев и местных полицейских и решительно зашагали к дому.

Аарон бросил на землю мешок, который он нес на конюшню, и опрометью помчался в лес. Оттуда, спрятавшись за деревом, он наблюдал за тем, как разворачивались события.

Повинуясь приказам солдат, из дома появились Бейлэ и Стишок. Они помогли Давиду забраться в кузов грузовика. Бейлэ вскарабкалась следом за ним, а затем повернулась к Стишку и попросила его пойти в дом и принести ей галоши.

— Там, где вы скоро окажетесь, галоши вам не понадобятся, — ответил он.

Аарон побежал, надеясь найти Асаэля и Зуся, которые, как он знал, остановились поблизости в одном доме. Зусь, стоявший у двери, заметил младшего брата издали.

— Отца и маму увезли в фургоне, — сказал Аарон, добежав до него.

Вскоре выяснилось, что эта же участь постигла всех евреев из Станкевичей. Асаэль и Зусь поняли, что, покончив со Станкевичами, каратели направятся в Большую Изву. Там, в семье Дзенсельских, единственных евреев в деревне приблизительно в пятьдесят дворов, жила их старшая сестра Тайб, которая вышла замуж за Абрама Дзенсельского. У супругов росла дочь.