Братство Трилистника - [47]

Он отличился и в штурме Южного Рога, а, когда мы проиграли первую битву за Приозёрье, благодаря Хмелёву наша рота понесла наименьшие потери из всей армии. В сражении на реке Секвойе он заменил меня, когда меня контузило, при штурме британской батареи.

Вот такая героическая личность. Афанасию сложно было принять решение, выбрать из нас двоих. Но ему помогли внешние обстоятельства.

-- Ставь Хмелёва. Он хороший командир. Влад тоже неплох, но у него будет другое задание, -- раздался знакомый голос со стороны незакрытой Сверчковым двери, и пред нами предстал премьер-министр Республики Побережья, Кондратий Фёдорович Рылеев.

-- Понимаю, господа: подслушивать нехорошо, но в своё оправдание могу сказать, что я и так шёл к Владу, а услышал ваши последние слова случайно.

Он прошёл в комнату, поздоровался с нами. От предложенного кресла, в котором до того сидел я, отказался со словами: "Я не дама, чтобы мне место уступали", и присел на единственный не занятый стул.

-- Слышал, что Николай Петрович подписал твоё прошение о переводе во флот, -- сообщил он Сверчкову. - Рад за тебя. Помню, как ты в отсутствие капитана провёл наш корабль от Порта Беринга до Росса.

-- Дело секретное? - деловито осведомился Афанасий у Рылеева как будто спрашивая, можно ли ему остаться или нет.

-- Конечно, секретное, но ты можешь остаться: речь пойдёт о девушках из вашего Братства.

-- Что с ними? - у меня ёкнуло сердце.

-- Они живы и здоровы, -- успокоил меня Рылеев. - Но вот наткнулись на такое, что сами не до конца поняли. Что-то странное творится в Спокан-Хаусе. Эмма Хэдли потребовала, чтобы приехал ты. Почему, не знаю, тебе объяснят всё в Чинукске. Девушки сейчас остановились там, в домике у Мины Златковской.

Я лишь покачал головой. Всё-таки тяжело материалисту иметь дело с ведьмами. Особенно с такой, как Эмма Хэдли, которая ещё и знает про тебя то, что ты очень и очень глубоко скрываешь.

-- Знаешь, когда я получил письмо от неё, -- задумчиво сказал Рылеев, -- то самое, где как-то она как-то невнятно объясняла причины твоего появления на Побережье, я сначала насторожился. Всё-таки Эмма англичанка и может вести какую-то свою игру. Но просьбу её выполнил. Потом пообщался с тобой, увидел, что ты хоть и странный, но заслуживаешь доверия. Я бы хотел узнать твою настоящую историю...

Афанасий снова мотнул головой, как будто спрашивая, стоит ли ему выйти. Я лишь грустно улыбнулся Рылееву.

-- Нет, Кондратий. Ты просто не поверишь.

Премьер задумчиво покивал головой. Вздохнул.

-- Что ж. Впрочем, это пустое. Праздное любопытство. Есть дела намного важнее и актуальнее.

-- Но почему всё-таки Ерёму? -- Спросил Афанасий. - Может, Влад успеет вернуться до окончания перемирия?

-- Не успеет, -- отрезал Рылеев. - Объяснить не могу -- просто чувствую, что он там надолго застрянет.

***

Поздней ночью 31 декабря, я въехал в Шпанберг, город, который мы освобождали этим летом, стоя насмерть и не давая прорваться Паттерсону на юг. Шёл дождь. Всё-таки это тёплый край: снег здесь очень большая редкость, даже на новый год. Я рассчитывал, что отпраздную его с Аней, но дела -- тот бардак, который творился в нашей временной столице-, к сожалению, не дали мне такой возможности. Хотя оставалась надежда, что Тигрёнок празднует его по юлианскому календарю, а значит, у меня в запасе десять дней.

-- "Вот тоже головная боль для революционного правительства", -- думал я. - "Надо будет как-то унифицировать календари и, если для измерения уже ввели метрическую систему, тут будет куда как сложнее: тут на религии дело замешано".

Я был одет в форму офицера калифорнийской армии. Впрочем, в то время солдат и офицеров можно было различить только по погонам и цвету шляпы у командного состава. Это потребовал ввести фон Керн, чтобы он мог хоть как-то на поле различить офицера и солдата. Покрой мундира у нас был взят с армии североамериканских штатов, только цвет выбрали зелёный. Что давало нам преимущество перед "красномундирниками" британцами, особенно весной и летом. На голове была офицерская конфедератка. Очень жалел, что стетсон, известный как ковбойская шляпа, изобретут только через сорок лет.

Я ехал на Ганнибале, сером мустанге, которого мне дал Диего де ла Вега, чтобы я добрался до Новой Вологды, а после нашей встрече в Россе подарил. На время северного похода я отдал коня Рылееву: воевал я всё-таки в пехоте, и если просто ездить на лошадях я могу, то сражаться на них не очень получается.

Ещё на мне красовались орден Медведя и медали, полученные как раз за битву при Шпанберге, в который я въезжал, и за оборону Новой Вологды. Всё-таки Сверчков и Хмелёв молодцы: насели на командование и выбили всем солдатам наших рот награды, а для погибших - содержание семьям. Я немного грустно подумал, что всё-таки они командиры лучше, чем я. Мне это почему-то и в голову не пришло.

С Афанасием я расстался в Новой Вологде. Он задержался, чтобы передать все дела Ерёме Хмелёву, а мне надо было срочно выезжать в Чинукск.

Шпанберг был одним из городов, которые были основаны Матвеем Коломенским во время работы Первой Тихоокеанской Экспедиции, той самой, благодаря которой заселённая доселе индейцами и испанцами на юге Калифорния стала говорить на русском языке. Город назвали в честь Мартына Петровича Шпанберга, одного из соратников Витуса Беринга. Мартын Шпанберг исследовал западное побережье Северной Америки вместе с Лаптевым, основал Порт-Беринг на острове Елизаветы.