Братство Бури - [33]

Я никогда не забуду это. Невозможно забыть ярость живых богов.

Около дюжин наших братств сделали то же, что и мы — перегруппировались после битвы. Как только основная часть моего братства была отведена, я отправился искать Торгуна. Полагая, что его минган быстро покинет ущелья, я не хотел уходить, не проявив приличествующую вежливость.

Когда я нашел его, то обнаружил, что его братство оказалось в лучшем состоянии, чем мое. Позже я узнал, что они сражались с честью, захватив и уничтожив множество орудийных установок на стенах. Их действия позволили многим отделениям прорваться через периметр без тех потерь, что понесли мы.

Торгун хорошо справился и укрепил свою репутацию отличным и умелым командованием. Но несмотря на это, я все же немного жалел его. Он не увидел того, что удалось мне, и покинет Чондакс, заметив только слабый отблеск славы.

— Он говорил с тобой? — спросил Торгун, проявив больше заинтересованности, чем я ожидал.

Из-за треснувших и ставших бесполезными линз он снял шлем, но в остальном хан выглядел почти невредимым.

— Да, — ответил я.

Я был в гораздо худшем состоянии. Боевой доспех усеяли вмятины, трещины и борозды. Горжет раскололся в месте удара перчатки зверя, а большая часть сенсоров не работала. Флотские оружейные мастерские будут заняты нашим боевым снаряжением ни один месяц, прежде чем мы снова будем готовы к развертыванию.

— Что он сказал? — спросил Торгун, требуя от меня ответа.

Я помнил каждое слово.

— Он похвалил нас за расторопность, — ответил я. — Сказал, что не ожидал прийти вторым к вершине и что мы гордость Легиона.

Я помнил, как он подошел ко мне после убийства зверя, терпеливо наблюдая, как я с трудом склоняюсь перед ним. Его доспех был неповрежден — зеленокожий даже не поцарапал его.

— Тем не менее он сказал, что дело не только в скорости, — продолжил я, — что мы не берсеркеры, как волки Фенриса, и не можем забывать, что помимо разрушения, у нас есть иные задачи.

Торгун заразительно засмеялся, и я присоединился к нему, вспомнив слова примарха.

— В конечном итоге его совет был схож с твоим, — признался я.

— Рад слышать это, — ответил Торгун.

Я оглядел широкую долину, к которой уже спускались орбитальные транспортники, готовые начать долгий процесс пополнения запасов и перевооружения. Для поддержки воинов Легиона на планету начали высаживаться смертные ауксилиарии, ковылявшие в неуклюжих защитных костюмах.

Я увидел среди них седовласую женщину-чиновника в прозрачном шлеме. Похоже, она командовала остальными, хотя не была похожа на чогорийку, скорее на терранку. Я задумался над тем, что она делала здесь.

— И куда ты теперь отправишься? — спросил Торгун.

Я пожал плечами, повернувшись к нему.

— Не знаю. Мы ждем приказов. А ты?

Торгун как-то странно посмотрел на меня, словно пытаясь решить: делиться ли со мной чем-то важным. Я вспомнил, как он выглядел во время нашей первой беседы, стараясь объяснить название и обычаи своего братства. В этот раз было почти то же самое.

— Не могу сказать, — все, что он поведал мне.

Ответ был странным, но я не стал давить. Я не придал ему особого значения, так как оперативные приказы часто были секретными, и у Торгуна было право не делиться делами своего братства.

Так или иначе, у меня были свои секреты. Я не рассказал Торгуну, что еще сделал Хан. После нашей краткой беседы повелитель быстро отвернулся от меня, озадаченный приближением одного из своих кешиков.

Я мог вспомнить каждое слово этого разговора, каждый жест.

— Сообщение, Каган, — обратился его телохранитель в доспехе терминатора.

— От магистра войны?

Кешик покачал головой.

— Не от него. О нем.

— Что в сообщении?

Последовала неловкая пауза.

— Думаю, мой повелитель, вы захотите прослушать его на флагмане.

После этих слов я увидел на лице Хана выражение, которого совсем не ожидал. В его горделивых, уверенных, величественных чертах я разглядел ужасную тень сомнения. На мгновение, всего одно мгновение, я заметил неуверенность, словно невероятным образом в мысли примарха ворвался какой-то давно забытый кошмарный сон.

Я никогда не забуду этот взгляд, отпечатавшийся на долю секунды на лице воина. Невозможно забыть сомнения богов.

Затем он ушел, отправившись за новостями, требующими его внимания. Я остался на платформе в окружении тех воинов моего братства, которые пережили решающий штурм, размышляя, какие новости могли вызвать столь стремительный уход.

В тот момент это обеспокоило меня. Но встретившись с Торгуном, после того как вражеская крепость была разрушена, а я снова оказался посреди мощи нашего Легиона, мне оказалось сложно припомнить те эмоции.

Мы победили, как и во всех прежних битвах. У меня не было причины полагать, что так будет не всегда.

— Ты был прав, — сказал я. — Твои слова были верными.

Торгун удивился.

— Ты о чем?

— Мы должны учиться у других, — сказал я. — Я могу научиться у тебя. Эта война меняется, и нам нужно реагировать. В ущельях я плохо защищался. Придет день, когда нам придется овладеть этими навыками, не ограничиваться только охотой.

Я не знал, почему сказал все это. Возможно, мучившее меня воспоминание о внезапной тревоге Хана подточило мою уверенность.