«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион» - [5]

– Еще с десяток в горящих «штугах» остались, – не менее оживленно докладывал он. – Так что ударили крепко.

Карелин вместе с Иваном Евсеевым проверяли его избитую 37-миллиметровыми снарядами «сушку». Тело погибшего наводчика лежало накрытое шинелью рядом с машиной.

Бакулин подошел ближе, глянул на пробоины, тело наводчика и поторопил старшего лейтенанта:

– Не тяни волынку. Заводи машины, – и зашагал дальше.

– До конца батарею угробить хочешь? – огрызнулся вслед Павел Карелин. – Ванька чудом из поединка вышел. Эти зенитки танки пробивают, а Евсеев с его хилой броней вдребезги разнес установку. Потому что не растерялся.

Лейтенант Зацепин тоже осмотрел вмятины и заметил:

– Ванька не растерялся, а фрицы второпях чем попало садили: и осколочными и зажигательными. Если бы обоймы с бронебойными снарядами заранее приготовили, прикончили бы наш «фердинанд».

– Молотили и бронебойными, – самолюбиво заметил младший лейтенант. – Вон какие вмятины, и рубка в двух местах пробита.

– Нормально, Ваня. Уделал ты зенитку, – успокоил друга лейтенант Зацепин. – А в лес без пехоты бесполезно соваться. В упор сожгут из своих реактивных ружей оставшиеся «сушки».

Неизвестно, чем бы закончился спор, но заработала рация в машине Карелина. Командир полка Тюльков искал Бакулина.

– Он здесь, неподалеку. Позвать? – ответил в трубку Павел.

– Не надо. Доложи коротко обстановку.

– Плацдарм взяли, метров семьсот в глубину и километр по фронту. В строю шесть машин. Подходит пехотный батальон.

– Продвинуться вперед возможность есть?

– Опасно. Ввяжемся в бой – оголим фланги. Фрицы зажмут и сбросят нас в болото.

Подбежал Бакулин и выдернул из рук Карелина трубку:

– Здравия желаю, товарищ подполковник Высадились сравнительно благополучно, уничтожили четыре немецкие самоходки, оттеснили остальные силы в лес.

– Понял. Молодцы. Закапывайся глубже. Как с боеприпасами?

– Поизрасходовались, пока заслон выбили. Тут еще пушка была и зенитная установка. Тоже уничтожили.

– В общем, закрепляйтесь. Вперед пока не лезьте, – закончил разговор Тюльков. – Я буду через час.

Юрий Акимович Бакулин, взбудораженный удачным боем и похвалой командира полка, раздавал указания, шутил. Затем собрался сходить к командиру пехотного батальона, согласовать дальнейшие действия. На минуту придержал Карелина.

– Слушай, ты много на себя не бери. За обе батареи я отвечаю. Тебе не обязательно разговоры с Тюльковым заводить.

– Я только на его вопросы ответил.

– Мог бы меня сразу позвать.

Когда Павел, козырнув, шел к своим машинам, Бакулин вполголоса бросил вслед:

– В бою бы так шустрил!

В это же время шестерка пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87» обрушили на бревенчатую дорогу через болото серию авиабомб. К лету сорок четвертого года эти самолеты стали более уязвимыми из-за своей малой скорости (400 километров в час) и слабого оборонительного вооружения.

Но они имели два важных качества: бомбовую нагрузку до полутора тонн и высокую точность бомбометания. Фугасные «полусотки» проделали огромные бреши, переломав и раскидав сотни бревен. Повсюду зияли глубокие воронки, наполненные болотной жижей и обломками древесины.

Переправа была выведена из строя. Среди вывороченных бревен горело несколько вездеходов. По обочинам, проваливаясь по пояс в воду, связисты прокладывали телефонную линию. Саперы заново принялись за свою тяжелую работу, восстанавливать гать.

«Юнкерсам» не дали безнаказанно уйти. Появившиеся с опозданием скоростные «Яки» сбили три бомбардировщика. Четвертый, получив многочисленные пробоины, упал в болото. Лишь два «юнкерса», снизившись до минимальной высоты, едва не задевая верхушки деревьев, сумели убраться на свои аэродромы.

Экипажи самоходок спешно рыли капониры. Пехотный батальон расширял немецкие траншеи, маскировалась батарея «сорокапяток», рыли окопы для противотанковых ружей.

Пехотный комбат Петр Максимович Клычко, грузный дядька, лет под пятьдесят, был из породы старых солдат, начинавший свой военный путь еще в Первую мировую. Был старшиной роты, получившись, командовал взводом и долго носил два кубаря в петлицах (лейтенант). Несмотря на малое образование, его наконец поставили на батальон, которым он разумно и умело командовал уже полгода. Получил «майора» и второй орден.

Бакулин, угостив комбата папиросой, начал было показывать дымившиеся немецкие «штуги» и разбитую зенитную установку, но майора без конца отрывали от разговора подчиненные. Это раздражало капитана. Казалось, тот не обращал внимания на самоходчика, желавшего похвалиться своими успехами.

– Устарели ружья, – кивнул Бакулин на расчет ПТР. – У немецких танков броня минимум полста миллиметров.

– Сойдут на нашу бедность, – невозмутимо ответил Клычко. – В случае чего вы поддержите.

И замахал рукой, подзывая какого-то лейтенанта.

– Мы-то поддержим, только машин у меня маловато. Слышал, наверное, с переправы, какой тут бой разгорелся?

– Нас в это время «юнкерсы» фугасами глушили. Торопились на сушу выбраться.

Затем комбат приказал подошедшему лейтенанту выслать вперед две группы разведки.

– Далеко не углубляйтесь. Саперов с собой захватите, проверьте, не натыкали ли фрицы мин.