Брат твой - [21]

Удачливый. Неужели судьба изменила ему? Нет, этого не может быть. Есть же Юлиус со своими людьми. Мысли путались в голове. Лес был наполнен темнотой и опасностью. Но страх ушёл куда-то. Его сменило непонятное чувство автоматизма, заставлявшее её по инерции двигаться, натыкаясь на ветви, больно бившие по лицу.

Наконец лес начал редеть, и она почувствовала запах гнили. Болото. Оно лежало перед Ингой, раскинувшись на несколько километров. Болото жило своей непонятной, опасной жизнью: бурлило, вздыхало, ухало, словно предупреждая, отговаривая Ингу. Она зажгла фонарь и пошла вдоль берега разыскивать условный знак — расколотое молнией дерево.

— Ваша фамилия? — спросил Эвальд.

— Тиллек, гражданин майор. Тиллек Карл.

Задержанный сидел на краешке стула. Это был здоровенный парень в порванной куртке, левой рукой он поддерживал, словно баюкал, правую.

Лет; ему было около двадцати, светлые волосы торчали репьями, лицо в веснушках, губастый испуганный рот.

Эвальд встал, и парень дёрнулся, чуть не упав с табуретки. «Сопляк, — подумал Эвальд, — совсем зелёный. Как он в банду-то попал?»

— Давно в банде? — спросил парня.

— Третий день.

Над бровью задержанного тиком билась жилочка, и сам он никак не мог справиться со своим лицом, вот-вот собираясь заплакать.

— Как попал в банду?

— Дядя послал.

— Какой дядя?

— Пыдер, он брат матери.

— Так… А ты о чём думал?

— В Швецию хотел, — еле выговорил задержанный.

— Куда?

— В Швецию…

— Что вам известно о составе банды?

— Это как?

— Ну, сколько в ней человек?

— Нас трое пошло на хутор… Да женщина в лесу ждала…

— Женщина?! Как её называл Юхансен?

— Инга.

— Где она может быть?

— Не знаю.

— Хорошо. Кто ещё?

— Ещё двое уехали в Таллин.

— Как их звали?

— Рудольф и Отто.

— Опишите мне их.

— Рудольф низенький, седой, у него не хватает двух передних зубов.

— Это Конке, — сказал из угла комнаты Вялис, — его приметы.

— Отто? — спросил Эвальд.

— Среднего роста, лысый, лет под шестьдесят…

— Отто Роосаар, бывший начальник здешней полиции, — вновь вступил в разговор Вялис.

— К кому они поехали в Таллин?

— Не знаю.

— А что вы знаете? — Эвальд шагнул к задержанному.

— Не бейте. — Тиллек резко откинулся, гулко стукнувшись головой об стену. — Я слышал только адрес. Ыле, семь.

— Уведите, — приказал конвою Эвальд.

Он посмотрел вслед задержанному, достал папиросу, сел рядом с Вялисом. Капитан чиркнул спичкой.

— Ну что?

— Надо сообщить в Таллин о Конксе и Роосааре. — Эвальд глубоко затянулся. — И допрашивать Юхансена.

— Он ничего не скажет. — Вялис сломал обгоревшую спичку. — Ничего.

— Попробую.

— Пробуй, а я свяжусь с Сосниным. — Вялис шагнул к двери. — Я прикажу привести Юхансена, только не давайте снять с него наручники.

Эвальд с недоумением поглядел на капитана.

— Он очень опасен, — пояснил начальник милиции. — Второй раз его взять будет ещё труднее.

Лица у Юхансена не было, его заменил огромный кровоподтёк. Поэтому говорил он с трудом, но всё же пытался улыбаться.

— …Я тебе, Пальм, ничего не скажу. Ни тебе, ни кому другому…

Он сидел на табуретке свободно, положив ногу на ногу. Световые зайчики бегали по голенищам его щегольских сапог. Юхансен пошевелил скованными руками. И глаза его вдруг загорелись яростным весельем.

— …Я попал и получу вышку, но и ты не жилец, Пальм. Поверь мне, ты не уедешь отсюда.

Эвальд усмехнулся.

— Думаешь, я вру? Нет, друг Пальм. Нет! — выкрикнул Юхансен и вскочил.

Эвальд встал, положил руку на кобуру.

— Боишься, — прохрипел Юхансен. — Не меня бойся, а брата своего. Молчишь. Он встретит тебя, Юлиус.

— Кто? — вырвалось у Эвальда, а в памяти всплыла палата, камера, человек, укутанный словно кокон, и его непонятные слова: «…И сказал господь Каину, где Авель, брат твой?..»

— Замолчал! — крикнул Юхансен. — Ты увидишь Юлиуса, своего брата.

Он бросился к столу, поднял над головой скованные руки, попытался ударить ими Эвальда. Конвойные ворвались в комнату и потащили его к дверям.

Юлиус снова увидел эту чёртову дорогу. И человека этого высокого видел, и улыбающееся лицо, и белый шрам у виска. Тогда, в другой, счастливой жизни, они переплывали озеро, порыв ветра резко повернул парус, и смолёная рея ударила Эвальда по голове. Плача, Юлиус бинтовал голову брата рваной рубашкой, а Эвальд улыбался и успокаивал его.

Вечером у костра они пели пиратскую песню и стреляли из пугачей, вызывая дядю Карла…

Его брат здесь. Он носит синюю форму и серебряные погоны. Он его враг! Самый страшный и беспощадный, потому что служит в НКВД.

Как странно распорядилась жизнь. Почему его брат надел эту форму? Ну а если бы он носил другую? Какая разница, важно, что они дерутся друг с другом. Надо уходить в другой уезд. Но чей-то голос словно спросил: «А что изменится?»

Юлиус уронил голову на руки, он пытался отогнать мысли о брате, но они возвращались к нему помимо его воли, заставляли, тревожно и тягостно сжиматься сердце.

— Командир, — в отсек просунулась голова Соммера, — к вам пришли.

— Да. — Юлиус вскочил.

Соммер посторонился, пропуская мокрую, покрытую тиной и грязью фигуру.

— Юлиус, — услышал он голос Инги.

— Что? — спросил он, внутренне цепенея. — Что случилось?

— Они взяли Юхансена. — Инга упала на кровать.