Брат Третьей Степени - [19]

— Почему вы, месье, вскрикнули в галерее? Узнали кого-то на портрете?

— Никого, кроме моих отца и матери, — ответил я. — 0, мадемуазель, как они попали сюда? И какое поразительное сходство!

— Все члены высоких степеней Братства представлены в этом собрании, — сказала она. — Хотели бы вы, чтобы и ваш портрет был там?

— Он будет там, если это в человеческих силах.

— Месье и не догадывается, что значат его слова. — Ее голос снова был нежен, и каждое слово волновало меня не меньше, чем в предыдущую поездку.

— Мои родители добились этого, а значит, смогу и я. Каждый человек способен достичь такой великой цели, если только проявит волю. Они доверили мне совершить это, и я совершу. А ваш портрет, мадемуазель, там есть?

— Ну разве может такое слабое существо, как я, подняться до подобного величия? В той галерее, месье, не может быть портрета того, кто таит мысли о любви. Как же может женщина, рожденная для любви, когда-либо достичь этого?

Сердце мое подпрыгнуло, горло перехватило, ибо мне показалось, что ее слова имеют тайный смысл. Успокаивая свое дыхание, я возразил:

— Но моя мать любила, а она там.

— Значит, она должна была принести свою любовь в жертву.

И тут последние разговоры моих родителей еще раз пронеслись в памяти; вспомнилось грустное отплытие матушки на роковом пароходе; затем на ум мне пришли все тайны последних нескольких дней. Словом, я был близок к тому, чтобы снова потерять самообладание, когда спутница, будто читавшая мои мысли, сказала:

— Существуют три великих шага в продвижении человека к совершенству, и все их можно объединить одним словом — самообладание. По отдельности — это контроль над телом, контроль над умом, контроль над сердцем. Славен тот, кто управляет телом, еще более — тот, кто контролирует ум, но из всех по-настоящему велик тот, кто овладел сердцем.

«Очень верно сказано», — подумал я, чувствуя, что при звуках ее голоса меня всего обдает жаром. О, как же я жаждал увидеть лицо за этой жестокой черной вуалью! Вспомнились слова отца о родственных душах. Может, это она и есть? И я рискнул спросить:

— Мадемуазель, вы говорили, что рождены для любви, а слышали ли вы про близкие души и верите ли в них?

Она села вполоборота ко мне, и я увидел, как — в этом не было сомнений — затрепетала ее рука, и услышал дрогнувший голос:

— Да.

Волнение мое усилилось, но, стараясь говорить спокойно, я продолжил:

— В чем суть этого учения, мадемуазель? Значит ли это, что все души имеют своих суженых?

— Нет. Возможно, это общепринятая идея, но она ошибочна. Истинное учение таково: существуют души, — но не все, — которые стали нераздельно связанными, благодаря гармоничному союзу, достигнутому в прошедших жизнях. Такие случаи редки, но они известны.

Я приготовился задать новые вопросы, но экипаж уже остановился перед домом Дюранов.

— Неужели приехали? О Боже, так скоро!? — вырвалось у меня, когда возница открыл дверцу. Заметила ли она, как я медлил выйти из экипажа, и тоску, мелькнувшую в моих глазах, не знаю, но на прощанье протянула мне свою прекрасную тонкую руку. Я не смог сдержать порыва и нежно поднес ее к губам. И этот поцелуй словно бы укрепил нашу магнетическую связь.

— До свидания, — сказала она, закрывая дверцу кареты, и я полуавтоматически направился к дому.

Она уехала. Только сейчас я осознал во всей полноте, что влюблен. «Да, я влюблен в незнакомую женщину, лица которой даже не видел! Мне неизвестно ее имя, замужем она или нет, стара или молода. Боже мой, какое сумасшествие! Она должна быть молода, ее руки сказали об этом. Но ведь и у старых людей иногда бывают молодые руки. А этот голос, этот острый ум?.. Ну, Колоно, ты — чудак: отправился на распятие, а вместо этого влюбился». Так размышляя, я вошел в дом как раз ко времени ужина. Камилла и супруги Дюраны держались со мной, как и прежде, и не задавали вопросов, которые могли смутить меня. После легкого ужина и милой застольной беседы я вышел прогуляться с Камиллой.

Вот, здесь была девушка, прекрасно образованная, прелестная, совершенная, рядом с которой я прожил год и с родителями которой был в самых лучших отношениях, однако, я не ощущал ничего, похожего на любовь, или, по крайней мере, на чувство, которое испытал, находясь рядом с той незнакомкой. Из числа ли я тех редких душ, о которых она упоминала? Не она ли моя близкая душа? Как таинственна жизнь! Сколько в ней скрыто загадок! Эта мысль доставляла мне удовольствие, и я обнаружил, что все время к ней возвращаюсь.

Глава 7. ЧЛЕН ПЯТОГО УРОВНЯ

На карточке, полученной от мадам Петровой, стоял адрес: «Монсеньор Раймон, улица Нотр-Дам-дез-Шан». А затем следовало несколько строк, написанных от руки, на языке, который я принял за санскрит. Не будучи знатоком санскрита — мне были известны лишь алфавит и простые словосочетания, — эту надпись я разобрать не смог. Придя по данному адресу точно в указанное время, я был встречен у дверей непритязательного жилища маленьким, нервного вида человеком с черной острой бородкой и сильно нафабренными усами. Ознакомившись с предъявленной карточкой, он мгновение внимательно рассматривал меня, а затем пригласил войти и садиться.