Брат Солнца - [41]

  - Господи, Алевтина, мы же следователи! – уж поверьте, мы знаем, кого и как найти.

  - Алевтина Александровна, - сказал Бусыгин, - нам все-таки важно понять отношения, которые сложились у вас с матерью, с Иваном Николаевичем, с отцом… Расскажите, как все было…

  - Ничего хорошего не было. Мы жили в Карелии, при гарнизоне. Мать время от времени ездила сюда, на родину.

  - А как познакомились ваша мать и отец? Он ведь, кажется, из Прибалтики?

  - Да, из Прибалтики. Он же военный, - послали сначала сюда, потом в Карелию. Там он дослужил и вышел на пенсию. Потом вернулся на родину.

  - То есть познакомились они здесь.

  - Да, в городе.

  - А как появился Брезгунов?

  - Ну, я же говорю, - мать часто ездила на родину… Как они сошлись, я не знаю, меня это не волнует…

  - А когда они развелись?

  - Перед рождением этого… Володи.

  - Почему вы остались с отцом, ведь вам же было…

  - Пять лет… Меня забрала бабушка и увезла в Литву.

 Она запнулась на какое-то время, подумала и сказала:

  - Мне кажется, моя мать никогда не любила меня. Ведь я так похожа на отца… Они ругались… А он хотел, чтобы я была с ним.

 Бусыгин с Поповым разом посмотрели на нее. На самом деле она была похожа на мать, только в ней была какая-то... прямота. Не напор, а… прямолинейность и последовательность, - без истерик.

  - Что-то не так? – спросила она.

  - Нет-нет, - ответил Брезгунов, - все в порядке. – Скажите, а какой он – ваш отец?

  - Он очень честный человек, очень добросовестный, воспитанный… Даже… благородный. Он ведь из католической семьи. То есть, конечно, католиками они не были, просто традиции такие… Еще он меня очень любил.

  «Любил… - подумал Бусыгин, - он что, умер?»

  - Пьет? – Мягко спросил он.

 Ему показалось? У нее что-то блеснуло в глазах?

  - Пьет… и живет в нищете… Это ужасно… Знаете, как я ненавидела их раньше?

  - Мать и Брезгунова?

  - Да.

  - А сейчас?

  - Я уже почти забыла о них. Если бы вы не напомнили… Я бы… Я ведь сюда приехала, чтобы доказать ей… Училась, пыталась сделать карьеру… Я была такой дурочкой! Думала, стану тут телезвездой… или начальницей всего на свете. Хотела, чтобы она увидела – и поняла, что я – лучше ее! На самом деле все не так. У меня теперь другая жизнь… Своя.

  - Покурим? – Спросил Саня, когда они вышли из телецентра.

  - Давай. Только в теньке, а то жарко.

 Они перешли через дорогу, зашли в скверик, откуда полчаса назад вышел Анатолий Михайлович и сели на скамейку.

  - В этом году Рубен должен выйти, - сказал после пару затяжек Бусыгин.

  - Да… Утекла десяточка… Да он вышел уже.

  - УДО?

  - Ага. Ты что, считал, когда он выйдет?

  - Ну как же… Я, можно сказать, у всех считаю… Кто уж он там был? Чемпион чего по чему?

  - Не помню… По карате какому-то. Все думали, как брать будем, - помнишь?

  - Ага. А оказалось все просто, - сам приперся, типа, с ментами вопрос решить. Дверка-то за ним и захлопнулась. Обиделся, наверное…

  - Тогда, наверное, обиделся. Горячий был. А недавно видел его с братом – спокойный такой. Повзрослел. Мимо шли, улыбались…

 Они замолчали.

  - Ну как, она сказала что-нибудь? – спросил, наконец, Попов.

  - Алевтина Александровна?

  - Да.

  - Ну… Прояснила маленько… Как думаешь, правду говорила?

  - Да вроде…

  - Мне тоже так показалось. А ведь та еще оса…

  - Ну, может, не подготовилась… А чего там вообще? Прорисовывается что-нибудь?

  - Ничего конкретного. У вас как?

  - Да я не знаю. Я тут по горло в делах… А там… - кропают помаленьку…

  - Ты базы по району смотрел? Есть что?

  - Смотрел. Ничего похожего. Днем стреляли, под вечер, сгоряча, по пьяни – такого добра навалом. На охоте всякое приключалось. Ну, случай этот ваш с собакой есть, - помнишь, ты говорил… А так чтобы тихонько изготовиться и ночью шарахнуть по сортиру – это феномен!

  - Заказуха была?

  - Была. Но не такая. Там все раскрыто до исполнителей.

  - Ну, как обычно…

  - Да нет, заказчиков тоже брали иногда. В основном они там лесопилки делят.

  - Это понятно… Лес – наше богатство…

  - У вас там тоже лесопилка есть.

  - Есть. Но связи никакой пока не просматривается… Вы засидку нашли?

  - Нет.

  - Я тоже.

  - Я же тебе говорю – самострел!

  - Да нет, не самострел. Он был слишком напуган.

  - Но согласись, - если не самострел, то кругом ерунда одна выходит.

  - Согласен. Ерунда. Хотя… Кто знает… Как думаешь, Рубен сядет опять?

  - А как же…

 Бусыгин покачал головой.

  - Не понимаю… При таком отце… Такие чудики выросли… Два брата-акробата…

 Костька лежал дома на кровати и думал, - записать то, что он узнал вчера от Васюгина или нет. Память-то не дырявая, - и две фамилии с названиями оружия он как-нибудь не забудет. Однако он помнил, как Бусыгин держал в руках его бумажку с планом Брезгуновского тира. Михалыч документ любит, это ясно. Да и в книжонке своей все время черкает. Нет, придется все-таки записать…

 Кашин встал, походил по комнате, потом зашел к матери, достал из комода тетрадку, куда она записывала всякие рецепты из телевизионных передач и свои долги в магазине. Там еще лежал листок, который остался, когда он в прошлый раз вырвал страничку для поездки к верхнему оврагу. Костька встал у комода, взял ручку, собрался с мыслями и записал на этом самом листке: